Теперь же ее слово и мнение что-то значат здесь. И, Сави – еще один верный друг. Принесли пузатую, покрытую пылью бутыль, чаша пошла по рукам. Когда настала ее очередь, она хотела пригубить и передать дальше, но хор голосов остановил:
– Скажи, Наоми! Скажи!
Она обвела взглядом всех, кто ее окружал. Райла, Пини, Тонка, Дина, ребята из охраны, Сави – радость моя, наплевала на предписания Мано, пришла, улыбающаяся, и еще много дружеских лиц… Подняла чашу.
– Я вас всех люблю. Верьте мне!
И встретила тяжелый, исподлобья, взгляд Бренды.
На другой день Вага снял особое положение в городе. В Гнезде прошел слух, что при закладке очередной мины поймали трех чистильщиков.
– Совсем обнаглели, гады, – Пини передернуло. – Как подумаю, что он сам тогда за нами увязался, мороз по коже!
– Раньше ты не волновалась так, меня успокаивала, – Наоми решила не щадить самолюбие Пини.
– Если б я знала!
Понизив голос, Пини рассказала, что чистильщики, бывает, заряжают свои иглометы особым ядом. Жертва не чувствует ничего, кроме легкого укола, боль быстро проходит. Яд не действует на тело, но парализует волю.
– Подошел бы, взял под руки, шагайте овечки… Очнулись бы уже в Тире. И нас он выбрал не зря.
– Он выбрал тебя, Пини. Узнал. Наше счастье, что быстро бегаем. – Наоми замолчала, охваченная внезапным запоздалым испугом.
Она еще вздумала тогда дурачиться, бросив вечером Пини на улицах Вагнока одну! Покосилась на подругу: не видит ли, не догадывается о ее раскаянии?
– Пини, ты как хочешь, а я и сегодня в город ни ногой.
– Я тоже. И как ты быстро все тогда просекла. Сразу наутек!
– Не знаю сама. Недоброе было в нем что-то. Не просто соглядатай. У меня сразу все силы в ноги ушли. Но, вообще-то, он нас потом потерял. Плюнул, наверное, и отправился в порт. Какое-нибудь мелкое суденышко, кто их считает…
Пини долго и мрачно молчала.
– Дерьмовые времена настали, если Тойво Тон запросто разгуливает по Вагноку!
Они вдвоем были у Пини, любили друг друга, мечтали о той поре, когда стихнут начинающие дуть над Островом ветры беды. Когда еще это будет? И будет ли вообще?
День перевалил за полдень и пошел, усталым путником, под гору, когда им наскучило сидение в четырех стенах. Первой сдалась Пини:
– Пойдем, в мяч покидаемся, что ли…
Она облачилась в свое любимое белое платье, немного похожее на туники наложниц. Наоми как-то в шутку спросила: «А ты – чья наложница?» и Пини серьезно ответила: «Твоя». Сама Наоми еще не отказалась от подарка Тонки – в этом был и вызов и, быть может, горькое напоминание самой себе о неудаче и, это ей пришло в голову, пока одевалась: желание подразнить Тонку.
