Бруф отхлебнул из кружки.
— Как ты думаешь, что было дальше? — Бруф вперился в мага грозным взглядом.
— Я конечно не оракул, но уверена, что с выручкой ты обломался. И с мебелью, — Р’оук тихо прихрюкнула. — и с посудой. — пьяненько хихикая эльфийка опустила голову на стойку, и залилась тихим истерическим хохотом.
— Пьянь лопоухая. Ну, так что было дальше?
— Прямой наводкой попёрли ко мне. И ни здрасти, ни до свиданья. Сразу вопросы в лоб. А маг с эльфийкой были? Когда были? Куда ушли? О чём говорили? И дальше в том же духе. А я что. Чую дело не фиалками пахнет. В отказную пошёл. Один ко мне подлетел, тощий, по типу Хони твоего, давай руками махать. А дубина, братец мой, рядом сидел, прошлое обмусоливал. Как на грех. Чтоб ему. Ну, помахал бы дохлячок лапками, да и попёрся бы дальше по нужде. Ан нет. Вылетает это красноглазое безумие, хватает, что первое под руку попалось, и давай махать как мельница при шквальном ветре. Тощего просто размазало, даже вякнуть не успел. Остальное вы видели. И что? Этот горе-вояка спит, таверна порушена, и ещё ты со своим выводком.
— Говоришь, маг с ними был. — Куран оторвался от кружки, — описать можешь?
— Что ж не мочь, могу. Мелкий, ростом с Р’оук, тощий, в балахоне, в какие вы, маги наряжаться любите. Мордочка у него мелкая, крысиная, волосики жиденькие, беленькие. Возрастом как Хони, примерно, может постарше. А громилы — одетые в броню имперскую, да с эмблемами во всю тушу.
— Откуда бы здесь взяться магу, да ещё и молодому? Да их же перебили, — икнув, Р’оук вперила взгляд в мага. — значит не всех-то под нож пустили. И в вашем братстве крысюки ведутся.
— Да догадался уже, только кто?
— Может у Батра поинтересуемся. А то уж сильно он много знает. — Р’оук сдула пену.
— Батр? Вряд ли. Но надо пообщаться.
К таверне начали подтягиваться первые полупротрезвевщие ласточки, еле шевелящие ластами. Пришло время заканчивать с разговорами и разбредаться по комнатам.
Р’оук проснулась, когда солнце клонилось к горизонту, непрозрачно намекая на приближение ночи. Предоставленная Бруфом комната была самая верхняя. В общем, Р’оук спала на чердаке. Над головой — скошенная крыша. Выше только небо.
«Верхолаз, я им что ли? Как наверх — так я. Зато одна и про меня все забыли. Если бы не забыли — уже прислали Хони и препроводили вниз ещё часа три назад».
Эльфийка наскоро оделась, умылась, и справедливо решив, что завтрак в постель ей никто не принесёт, направилась вниз.
