Спустившись вниз, Р’оук потопала по коридору, к лестнице, ведущей, к общему залу, откуда доносился, помимо гомона и шума праздной толпы, ещё и запах чего-то съедобного. Но дойти до вожделенной кормёжки ей так и не удалось. Из комнаты, где отдыхал Куран, высунулся как всегда прилизанный Хони, и тихим шипением подозвал эльфийку.
Комната мага была гораздо больше, чем конура, куда командировали Р’оук. Дискриминация налицо. Вполне комфортная кровать, тумбочка у изголовья, пара стульев. Обстановка дополнялась миленькими занавесками, и букетиком цветочков на окне, при более подробном рассмотрении оказавшихся раскрашенным пергаментом.
Вся компания была в сборе. Даже сверх того. Помимо мага и его ученика в комнате был гном, и это был не Бруф, но фамильное сходство схватывалось мгновенно, и различия тоже бросались в глаза.
Р’оук впервые встретила гнома такого размера. Ростом, практически с неё (Бруф, заметно ниже), широкие плечи и могучие руки выдавали в нём профессионального бойца. Развитая мускулатура наталкивала на мысль о кузнецах и наковальнях. Крупная круглая голова была умело перевязана белой тряпицей. Гном восседал на одном из стульев напротив Курана, который сидел на кровати.
— Примите мою горячую благодарность и признание маг Куран, — произнёс гном с той возвышенной интонацией, которой отличались благородные дома по всему Готтеленсу.
— Спасибо, но не за что. — маг склонил голову, — уж скорее мы должны принести Вам свою благодарность.
— Привет! Чего хотели? — Р’оук бесцеремонно прервала беседу мага с бойцом, чем заслужила недовольный взгляд Хони и презрительный взгляд от гнома, который решил не обращать внимания на досадную помеху.
— Уважаемый Магистр, не важно, что вы нанесли мне несущественную рану, но, скажу без ложного стыда, своим ударом вы меня вернули в мир благородства и разума, из мира хаоса и ярости.
— Слышь, гном, представляться не учили?
— Р’оук, не хами. Ваган, вы понимаете, такое дело, — замялся маг. — Это не я вас спас, не прерывайте, пожалуйста, вот ваша спасительница.
Маг встал, обошёл Р’оук, положил руки на плечи и пододвинул её к гному.
Ваган придирчиво осмотрел угловатую субтильную фигуру эльфийки, задержался взглядом на помятой физиономии окрашенной желтизной несошедших синяков.
Невольно усмехнувшись спросил:
— Куран, изволите шутить?
— Нет. За это я ручаюсь, она и меня чуть не покалечила.
Понимание того, что что-то происходит, но как-то всё мимо, у эльфийки оформилась довольно чётко.
