— Ладно… — сказал теперь Генка так, чтобы это слово нельзя было понять как готовность драться сейчас же, но в то же время и так, чтобы Кесый не думал, будто перед ним дрожат.
— Вали, вали! — сказал Кесый. — А то я тебе порежу твой наряд!
Генка и Слива молча двинулись к своим воротам.
Наряд на Генке был не особенно роскошный. Но голубая телогрейка его шилась по размеру, кепка тоже. А если учесть еще, что мать имела скверную привычку регулярно каждые две недели стирать все его обмундирование, то, конечно, Генка рядом с Кесым выглядел маменькиным сынком. Это было неприятно. Генка решил, что сегодня же заявит матери протест; а то она выжулькает в корыте каждую тряпку до того, что не прикоснуться ни к чему, не залезть никуда, да еще тебя же и ругает…
— Встретиться бы один на один с ним… Я бы…
Слива показал кулак — что бы он сделал с Кесым.
Но по поводу встречи «один на один» Слива перегибал. Был ли виной тому носовой платок, или что-либо другое, но силенками Слива не мог похвастаться. Генке даже неинтересно было бороться с ним.
— Ладно, — повторил Генка. — Еще встретимся! — И уже утешился было, как чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.
— Погодь, пацан…
Генка поднял голову. Перед ним стоял тот самый мужик в рыжей ушанке и болотных сапогах, который предлагал ему выстрелить на часы.
— Почему стрелять не стал, когда тебе плешивый ружье давал?.. Сколько он платит тебе за надувательство?
Генка и Слива ошалело уставились на него, не вдруг сообразив, что речь идет об Арсеньиче.
Большущие синие глаза Генки (вот тоже уродился на горе себе с девчоночьими глазами!) округлились.
— Что вы, дяденька! Мы его даже знать не знаем! Дает иногда стрельнуть даром, честное пионерское! Мы вот живем здесь… — на всякий случай показал Генка.
Мужик подозрительно посмотрел на обоих.
— Ну, глядите… А стрелять надо было, когда велят.
С минуту после того, как он ушел, друзья еще стояли не двигаясь. Потом Генка схватился за козырек кепки, крутнул ее вокруг головы.
— Вот это да!
— А может, правда хитрят они что-нибудь?.. — неуверенно высказался Слива.
— Что?! — переспросил Генка. — Это у Арсеньича-то?! Да я ж — ты видел… что, за меня — винтовка, что ли, стреляет?! Я и из отцова ружья бабахал два раза… Я из чего хочешь…
Но по мере того, как Генка убеждал Сливу, какое-то необъяснимое сомнение все больше тревожило его самого, и он уже не так уверенно повторил:
— Вот это да…
Неужто пули его ложились в цель по какому-нибудь волшебному заказу?
