Сегодня игра у парня шла кое-как. Генка и Слива отправились слушать песни. Их в окружении толпы женщин пели по всему базару слепые: пели о боях под Тулой, бомбежках Севастополя, о танковых атаках под Харьковом…
Женщины плакали, а в шапки слепых сыпались медь, серебро, а иногда рубли и даже трешки.
Никогда не узнает родная,
Как за родину друг умирал,
Как в заснежной степи, истекая,
Ее имя в бреду призывал…
И так до жуткого ясно представлялся истекающий кровью солдат в снегах, что иногда хотелось заплакать вместе с женщинами.
Про Фата Генка и Слива вспомнили, когда опять увидели Кесого. Он стоял со своим ведром почти у самого монастыря, где и народу-то меньше всего, и унылым голосом выкрикивал:
— Кому студеной! Десять копеек стакан! Пятнадцать — два стакана!
Желающих пить не было.
Один глаз у Кесого был с детства прищурен, за что и получил он свое прозвище. Вместо кепки Кесый носил морскую мичманку с облупившимся козырьком, а вместо рубахи тельняшку, которая даже зимой выглядывала из-под телогрейки.
— Где Фат? — спросил у него Генка.
— А тебе что? — нахально прищурился Кесый своим и без того прищуренным глазом.
— А ничего, — отозвался Генка.
Слива достал было носовой платок, но Кесый язвительно хмыкнул:
— Интеллигенция! — И Слива моментально спрятал платок в карман.
Связываться с Кесым было опасно. Что сам он мог подстеречь около школы и налететь из-за угла — еще ничего. Но у Кесого был брат, которого даже взрослые боялись. Угрюмый, по прозвищу Банник, с красным, словно от натуги, лицом, он нигде не работал, и женщины в очередях, завидев Банника, крепче стискивали под руками сумки. По одному взгляду на него верилось, что Банник может и зарезать.
Генка не сомневался, что когда-нибудь он все-таки схватится с Кесым — схватится не на жизнь, а на смерть, но для этого должен был подвернуться подходящий случай… Приходилось ждать.
Знакомство Генки с Кесым состоялось чуть ли не на второй день после вселения в монастырь. Генка со Сливой побежали купаться на Быстряк. И едва Генка нырнул с берега, едва успел выскочить из воды — кто-то прыгнул ему на шею и, ухватившись за голову и ударив его пятками в бока, закричал:
— Н-но!
Генка рывком сбросил нахала в воду и, еще слепой от затяжного нырка, получил удар в лицо. Потом его ударили в затылок, в спину, в грудь. Сливу тоже начали колотить. Так что оба они, едва выскочив на берег и захватив одежду, бежали. И лишь через несколько дней им объяснили, что это был Кесый со своей шайкой — Кесый, с которым связываться опасно…
