Парень, худой, щербатый, в потертой кожанке и в шляпе с изогнутыми во всех направлениях полями, настолько привык к присутствию Сливы, что даже подмигнул ему в короткой передышке между клиентами:
— Учишься?
Слива с готовностью кивнул.
— Ну, гляди, учись! Все кусок хлеба на старости лет! — Показывая щербатые зубы, парень захохотал. — Эй, отчаянные, налетай, кто озолотиться хочет! Ловкость рук, никакого мошенства! Все на ваших глазах, товарищи!
Торчать весь день на одном месте было, в общем-то, скучно. Слива часто и грустно дул в свой платок. Даже развернул его и сложил заново, поскольку две прежние стороны осьмушки сделались уже черными от карманов.
Люди подходили и уходили, оставляя щербатому парню две-три десятки. Но большинство подолгу держали руку за пазухой, то чуточку вынимая ее, то засовывая глубже, краснели, топтались на месте и делали то шаг вперед, то шаг назад.
Те, которые, повернувшись, уходили прочь от карт, начинали вдруг радостно улыбаться, как будто деньги, что остались у них в кармане, — не собственные, а дареные.
Мимо прошел Сергей Васильевич с Аркашей, сыном заведующего базаром. Предмет Сливиного поклонения был, как всегда, красив и недоступно равнодушен.
Из-под бинта на левой руке у Сергея Васильевича высовывались одни пальцы.
— Куда вы с отцом смотрите… — сказал Аркаша Сергею Васильевичу, не глянув на щербатого парня и все-таки заметив его.
Сергей Васильевич круто повернулся.
— А ну марш отсюда! — крикнул он так, что парня будто подняло ветром в воздух. — Последний раз предупреждаю! Чтоб духу не было!
Слива обрадовался, что пришел конец игре. Но едва Сергей Васильевич и Аркаша сделали шаг в толпу — щербатый, подмигнув Сливе, опять уселся на свою скамейку и привычным движением перекинул карты с места на место.
— Начальство обязано следить за порядком, — объяснил он Сливе, — мы обязаны слушаться и делать свое дело! — Парень опять засмеялся. — Ну, кто хочет озолотиться! Ловкость рук и никакого мошенства!
Все это тянулось почти до закрытия базара.
Лишь после того как щербатый сунул карты за пазуху, Сливе немножко повезло.
— Ну-ка, малый! За ученье деньги платят! Бери амуницию!
Слива не заставил уговаривать себя. Подхватил табурет и скамейку, воззрился на щербатого в ожидании новых приказаний.
— Куда бы нам сбагрить это на пару дней… — вслух прикинул щербатый. — Двигай за мной! Машутка! — постучал он в дверь зеленого ларька, что примыкал одним боком к тиру.
Машутка выглянула.
