— Боюсь, что я много расплескала, — произнесла она, извиняясь.
— Ничего, в конце концов это ведь не мой Эксминстер, ответил Тобермори.
Вновь возникла пауза, и тогда мисс Рескер в своей излюбленной провинциально-гостевой манере спросила, труден ли был для освоения человеческий язык.
Тобермори посмотрел ей прямо в глаза, а затем перевел взгляд на другую точку. Было очевидно, что отвечать на скучные вопросы он не намерен.
— А что вы думаете о человеческом интеллекте? — неуверенно спросила Мэвис Пеллингтон.
— Чей конкретно интеллект вы имеете в виду? — холодно переспросил Тобермори.
— Ну, например — мой, — сказала Мэвис, слабо хихикнув.
— Вы ставите меня в неловкое положение, — ответил Тобермори, чей тон и поза между тем не содержали и намека на неловкость. — Дело в том, что когда решался вопрос о вашем приглашении на сегодняшнее чаепитие, сэр Уилфрид был против. Он сказал, что вы самая безмозглая женщина среди всех его знакомых и что есть существенная разница между гостеприимством и уходом за слабоумными. На это леди Блемли возразила, что отсутствие ума есть самое ценное ваше качество и именно из-за него-то вас и приглашают, поскольку Вы — единственная из известных ей людей оказались до такой степени идиоткой, что согласились купить их старый автомобиль, который они называют «Зависть Сизифа», потому что он хорошо едет в гору, если его сзади толкать.
Майор Барфилд резко вмешался, попытавшись перевести разговор в другое русло:
— Как идут ваши сердечные дела с той пятнистой кошечкой, возле конюшни, а?
Все тут же поняли, что майор совершил грубый промах.
— Обычно такие вещи не обсуждают публично, — холодно ответил Тобермори, — мои наблюдения за вашим поведением в этом доме позволяют предположить, что вы бы не обрадовались, переведи я разговор на ваши собственные делишки.
Ощущение паники охватило в этот миг не только майора.
— Может быть, сходить на кухню и узнать, не готов ли ваш обед? — поспешила предложить леди Блемли, игнорируя то обстоятельство, что до времени обеда Тобермори оставалось еще, по крайней мере, два часа.
— Благодарю, — ответил Тобермори, — но не сразу, после чая. Я не хочу умереть от несварения.
— Поговорка гласит — «У кошки девять жизней», — дружелюбно заметил сэр Уилфрид.
— Возможно, — парировал Тобермори, — но только одна печень.
— Аделаида, — сказала миссис Корнетт, — ты что, хочешь отослать кота, чтобы он сплетничал про нас со слугами?
Паника между тем стала всеобщей. Узкая декоративная балюстрада проходила перед большинством окон спальных комнат, и теперь каждый с ужасом припомнил, что это было излюбленным местом прогулок Тобермори в любое время суток; там он высматривал голубей — и бог знает что еще! Если ему вдруг вздумается теперь, когда он обрел дар речи, поделиться своими наблюдениями, возникнет более чем щекотливая ситуация.
