— Ты чего? — спрашивает Алан. — Опять с Габо трепался?
— А что, — отвечаю, улыбаясь, — заметно?
Он встает из-за стола, подходит к 386-му, выключает, обесточивает его и в наступившей тишине произносит похоронным тоном:
— Пропадает парень.
— В каком смысле? — удивляюсь.
— Слепой, что ли, сам не видишь?! — взрывается он вдруг. — Как прекрасен этот мир! — запевает, передразнивая Габо. — Как воробей чирикает, как воробей! Здоровый, красивый, бабы за ним бегают, вот он и радуется, дурак, думает, что так будет вечно! А молодость пройдет, что тогда? Что он запоет?!
— То же самое, — посмеиваюсь, — Как прекрасен этот мир, — насвистываю. — Может, это и есть высший дар, — размышляю вслух, — жить и радоваться самой жизни?
— Вредная философия! — протестует Алан. — Для насекомых!
— Не уверен.
— Ты как по-писаному говоришь, — обижается он, — а я о живом человеке!
— Да и я вроде бы не о мертвом.
— Он же способный! — напирает Алан. — Ему учиться нужно! Цель ему в жизни нужна!
— А навести его на эту цель должен я? — усмехаюсь, догадываясь. — Этого ты хочешь?
— Теперь уже ничего не хочу! — отмахивается он. — Извини, но ты пустой человек, — и, подумав, — не такой, как Габо, но тоже пустой.
ХАРАКТЕРИСТИКА. (Дана для личного пользования.)
Тут бы мне сказать что-нибудь, отшутиться, но Алан резко нажимает кнопку, включает 386-е, и оно — третье действующее лицо — отвлекает меня, загудев, и надо бы подойти, выключить его и ответить, но я улавливаю в гуле какой-то посторонний звук, едва различимый, то ли стоп, то ли скрежет, и, не трогаясь с места, пытаюсь определить его источник, и слышу сквозь гул укоризненный голос Алана:
— Твое слово он бы не оставил без внимания, только тебе это безразлично.
Мне хочется подъярить его, сказать, например: «Чего ты пристал? Какое мне дело до этого?!» и, посмеиваясь про себя, я представляю, как он взбеленится, оскорбленный, и понимаю в то же время, что и он прав отчасти, и форма моих отношений с Габо, если отбросить темные силы подсознания, есть ни что иное, как
СЛОВЕСНЫЙ АТТРАКЦИОН,
и белая овечка, присутствуй она на нем, заплакала бы от изумления, а я смеюсь, и не сквозь слезы, и мне нечего сказать в свое оправдание, разве что покаяться в собственном легкомыслии: «Ах, мы с твоим Габо два сапога пара, — и улыбнуться, — только он лучше, он сапог поновее:
Снова я опаздываю. Алан кивает на 386-е, как бы отрешаясь от постороннего и приглашая приступить к делу. Работа есть работа.
