Ритмы восхода - Руслан Хадзыбатырович Тотров

Чермен проснулся затемно и немного полежал еще в полудреме, пытаясь сообразить, который теперь час, потом вскочил, оделся и по скрипучей лестнице спустился с чердака, где он спал всегда летом на сене. Было тихо в поселке, и все выглядело сонно — белые одноэтажные дома, красный огонек над заводской трубой, темневший неподалеку сосновый лес. В поселке этом Чермен прожил безвыездно десять лет, а всего ему было четырнадцать, и родился он не здесь, но другой жизни не помнил, потому что был слишком мал, когда мать увезла его оттуда, и Осетии он не знал, а привык к курским лугам и перелескам.

— Как там? Какие там горы? — стал спрашивать он мать, когда подрос, но что-то мешало ей вспоминать, и она редко рассказывала, а чаще задумывалась и грустила.

— Ты вырастешь, поедешь туда, и сам все узнаешь, — отвечала она, когда он бывал слишком настойчив. — Я и сама уже многое не помню.

Она спала еще. Чермен убедился в этом, заглянув в окно своего дома и увидев, что там спокойно и неподвижно, и свет еще не зажжен. Он вышел со двора и быстро пошел по дороге, потом по тропинке напрямик через дубовую рощу и через луга за нею к реке. Остаток пути он пробежал, боясь, что опоздает, и в конце поддал еще, увидев на берегу возле старой, поломанной грозою вербы девочку в голубом ситцевом платье.

— Я думала, ты проспишь, — сказала она голосом, чуть дрожащим от утренней прохлады. — Хотела уже вернуться, потом смотрю — бежит.

Они сели рядом на песок и стали смотреть, как розовеет от восходящего солнца вода. Где-то в траве, в кустах, растущих вдоль берега, слабо пищали птицы, а рыбы поклевывали упругие стебли кувшинок, снимая с них пищу себе, и от цветов по воде расходились волнистые круги.

— Давай искупаемся, — сказала девочка. — Я никогда еще не купалась так рано.

— Что ты, Нина, — удивился Чермен, — вода ведь еще не согрелась. Кто же купается в это время?

— А я хочу, — сказала она и сбросила платье.

Они осторожно, не плескаясь, вошли в реку и молча поплыли к середине; вода оказалась не холодной, она хранила в себе тепло прошлого дня, и плыть было хорошо по спокойной глади реки, и приятно было ощущать прохладные струи ключей, бьющих со дна.

— Я не хочу мочить волосы, — сказала Нина, — а то бы нырнула и напилась воды у самого дна. А ты?

— Хочу, — ответил Чермен. Он ушел в глубину реки, сильно гребя руками и распугивая серебристую плотву на своем пути. Внизу было темно и холодно, и от этого жутко, но он доплыл до дна и, глотнув раз-другой, еще не спешил, а медленно развернулся, разглядывая водоросли, захватив в горсть песка и, оттолкнувшись ногами, вылетел на поверхность.