СОБСТВЕННОЕ МНЕНИЕ.
«Слушай, — проговорил он наконец, — тебе не кажется, что эта штука дееспособна?»
«Кажется, — ожесточенно кивнул я, — и даже более того».
«А что начальник?»
«Послал меня вместе с эскизом»…
«Ко мне?»
«Нет, подальше»…
«Ах, да, — усмехнулся Эрнст, — у вас же о т н о ш е н и я. Впрочем, — посерьезнел он, — отношения — это ваше личное дело, можете оставить их при себе. То, что ты начертил, касается уже не только вас».
«Да, — улыбнулся я, — имеет народнохозяйственное значение».
«Ничего смешного тут нет, — оборвал он меня, — действительно имеет. И раз уж ты это понимаешь, значит, должен был доказать».
«Не буду я лбом об стену биться, противно мне это! Если человек поет, нельзя же требовать от него, чтобы он еще и подковы гнул!»
«Все ясно, — насмешливо вздохнул Эрнст, — белую работу делает белый, черную работу делает черный».
Он помолчал, вырабатывая решение.
«Ладно, — сказал, — пойдем. Я выступлю в роли стенобитного орудия, а ты хоть свидетелем побудь».
Он встал, а я бы с удовольствием остался на месте, но поднялся послушно, и мы двинулись цугом — Эрнст впереди, я за ним — к столу начальника.
«Что у вас?» — спросил З. В., не поднимая головы.
Мы уселись, Эрнст положил перед собой эскиз.
«Свое мнение по этому поводу я уже высказал», — З. В. нанес упреждающий удар.
«По-моему, вы неправы, — ответил Эрнст. — Амортизационное устройство, предложенное»…
«Оно не будет работать, в а ш е устройство, — З. В. отошел на заранее подготовленные позиции, — заклинится в первые же пять минут».
«Будет», — атаковал я с фланга.
Будет не будет — завязалась перестрелка.
«Раз уж возникли сомнения, — предложил Эрнст, — давайте сделаем макет и проведем испытания».
«Некогда нам заниматься ерундой! Мало ли что кому в голову взбредет!»
Очки Эрнста взблеснули.
«Простите, — сказал он, — но я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне».
«Простите и вы, но я говорю то, что думаю».
«В таком случае, я считаю своим долгом сообщить о возникших разногласиях заказчику».
«Это ваше право, — отмахнулся З. В., — и я не собираюсь оспаривать его».
Мы встали.
«А вы, — он глянул на меня с такой злостью, что я чуть на ноги не осел, — принимайтесь за работу! Сейчас же, немедленно! Сколько можно бездельничать?!»
И вот мы сидим за тем же столом, З. В. и я, и молчим. Что он может сказать мне? И что я отвечу?
А вот что.
— Идите, — говорит он, — вас ждут в цеху.
Встаю, смотрю на часы, отвечаю:
— У меня еще пятнадцать минут в запасе.
