«Куда?» — спросил он.
«В отдел кадров», — ответил я.
«Налево», — сказал он.
Я повернулся и увидел дверь в торце выгородки и табличку над дверью — ПРИЕМНАЯ ОТДЕЛА КАДРОВ.
«Постучись», — предупредил боец, воспитывая меня попутно.
Недовольно покосившись на него, я постучал.
«Войдите», — послышалось изнутри.
Я шагнул в небольшой кабинетик и остановился у письменного стола, перед полной смугловатой женщиной, олицетворяющей собой неизвестность, в которой скрывалось, возможно, и мое будущее. Поздоровавшись, я выложил все, что имел, — свое имя, которое никому здесь ни о чем не говорило, и диплом МТИППа, явно не подходящий к случаю. Женщина внимательно просмотрела его, перелистала толстую тетрадь с записями, подумала, глянула на меня и вздохнула.
«Люди нам нужны, — сказала она и улыбнулась виновато: — Но вы совсем из другой оперы».
«Смейся, паяц», — пропел я про себя.
«Почему вы не устраиваетесь по специальности?» — спросила она.
Не зная, как ответить, я пожал плечами.
Отрекшись от консервного завода в селе, я не мог теперь консервировать и в городе, не мог подвизаться в пищевых производствах вообще — Чермен произнес, вступившись за меня: «Не для того он учился, чтобы варить варенье, как женщина», и слова его обернулись приговором, и я должен был реабилитироваться, найти какое-то оправдание своему уходу из кирпичносаманного Дома, и даже не просто оправдание, а нечто большее — смысл, который устраивал бы отца и служил компенсацией за разбитую его мечту.
«Простите», — сказал я и протянул руку к диплому.
«Подождите минутку, — остановила меня женщина, — я попробую позвонить в конструкторский отдел».
Она сняла трубку и набрала номер, а я стоял, готовый уйти без промедления, и слушал на прощание доступную мне часть диалога:
«Заурбек Васильевич?.. Здравствуйте… Да… Нет, он уехал в командировку… Двенадцатого… Не знаю… Обязательно… Температура уже нормальная, поправляется… Спасибо, передам… Нет, не видела… Что вы сказали?.. Конечно… Да… Да… Приятный молодой человек… Нет… Пока ничего не слышно… Хорошо… В четвертом квартале… Да… Ну, хорошо».
«Садитесь, — сказала она, — сейчас он придет».
«Кто?» — спросил я.
«Начальник отдела. — Она улыбнулась ободряюще: — Хочет поговорить с вами».
Он вошел, невысокий, плотный, большеголовый, и голова его чуть ли не от висков переходила в короткую, расширяющуюся книзу, шею, а шея как бы продолжалась туловищем — головогрудь, успел подумать я, вставая ему навстречу, и он сказал, покосившись на меня серым, утонувшим в набрякшие веки, глазом, буркнул невнятно:
