Иногда, подобно другим пассажирам, она читала книгу. Читая, она тоже не отвлекалась. Для чтения моя незнакомка надевала очки. Они были ей к лицу. Мне нравилось наблюдать, как она указательным пальцем приподнимает страницу и быстро переворачивает ее. В этом естественном движении столько женственности! Но когда на тот же указательный палец она накручивала прядь темных волос — это завораживало еще больше…
Незнакомка была красивой. Мне нравилось ее лицо, мне нравились ее волосы — тяжелые и густые, мне нравилась ее шея, и я всегда любовался ее тонкими запястьями. На безымянном пальце она носила маленькое гладкое колечко. На ее руках не было никаких других колец — только это.
Но сильнее всего меня притягивали ее глаза, даже не сами глаза, а то, что читалось в них, когда наши взгляды на миг пересекались. Мне казалось, что более бездонных, роковых глаз я не встречал нигде и никогда.
Можно ли влюбиться в незнакомую женщину, с которой каждый день встречаешься в трамвае? — спрашивал я себя в те дни. Ответа я не знал. У меня нет ответа на этот вопрос даже сейчас. Скорее всего, я не был влюблен. Меня просто тянуло к ней. С полной уверенностью могу только сказать: я чувствовал, что связан с ней прочными нитями, и мне нетрудно было поверить, что это сама судьба решила поиграть со мной. Или, вернее, с нами.
Однажды трамвай был переполнен, и я был прибит к своей незнакомке вплотную — но только спиной к ней. В окне мы могли видеть отражение друг друга. Не было сомнений девушка смотрела на меня. Наши взгляды встретились на зеркальной поверхности стекла, и я, пусть не сразу, понял: она была заинтересована. Вскоре девушка вышла, и трамвай двинулся дальше. Я обернулся, чтобы посмотреть на нее, она тоже обернулась…
Два раза в неделю моя незнакомка брала с собой спортивную сумку — как правило, в понедельник и четверг. И мне бы так делать, однажды подумал я. Спортзал находится рядом с моим домом, поэтому я никогда не брал с собой сумку. Обычно после работы я захожу домой, намереваясь взять спортивные принадлежности, но кончается всё тем, что на тренировку я так и не попадаю. Ничего удивительного — позади долгий рабочий день, хочется есть, хочется повалятся на диване перед телевизором, и сама мысль о том, что надо куда-то выходить да еще изводить себя физическими нагрузками, становится невыносимой. «В спортзал я пойду на следующий день», — решаю я на пути к холодильнику. Что же касается сумки, у меня с ней сложились странные отношения. Если я собираю сумку вечером, то, пока я укладываю вещи, у меня возникает желание забраться внутрь и устроиться спать на сложенном вчетверо махровом халате. Допустим, я все-таки иду в спортзал, но тогда возникает другая проблема; по возвращении сумка чаще всего остается неразобранной. Иногда я вспоминаю о ней, уже лежа в постели. Представив влажный халат, насквозь пропотевшую майку и мокрые плавки, в которых сидел в сауне, я поднимаюсь и иду вытаскивать все это, иначе не смогу заснуть спокойно. Если же меня одолевает забывчивость, то на другой день я уже боюсь обнаружить в сумке грибницу; о запахах — промолчу.
