* * *
Очень скоро выяснилось, куда повели Доктора. Впереди возвышалось огромное здание, построенное из белоснежного мрамора, высотой примерно с тридцать Докторов. Взглянув на него, он снова вспомнил о печальной участи Розы. Десятки арок простирались по всему первому этажу, пока безжизненному. Но Доктор знал, что время от времени здесь проходили кровавые битвы, посмотреть на которые всегда собирались толпы народу.
Это был Флавийский амфитеатр, который однажды станет Колизеем. Место битв гладиаторов, охоты на диких зверей и чудовищных казней.
— Мы собираемся пойти на представление? — поинтересовался Доктор. — Только, похоже, мы пришли не вовремя. Что-то здесь тихо, может, стоит зайти завтра.
— На Квинкватрии запрещено проводить бои, — сообщил ему один из охранников.
— О, здорово. Ну, тогда вы просто отпустите…
Охранник ухмыльнулся. — Но зато завтра День Марса, поэтому…
Доктор вздохнул. Всё происходящее уже начинало ему надоедать. Он внезапно упёрся ногами в землю, чем сильно удивил охранников. Затем он резко высвободил руки из крепкого захвата мужчин.
— Не беспокойтесь, парни, я сам дойду до дома, — прокричал им Доктор, убегая подальше от Колизея…
…прямо в руки других охранников.
Сегодня ему определённо не везло.
* * *
Пара мужчин обменялись монетами, и Доктора снова потащили, на этот раз вниз, в тёмное подземелье.
Двое мужчин, что держали его, прекрасно дополняли помещение. Щёку первого охранника, низенького и крепкого, рассекал огромный шрам. Второй же был высок, его длинное узкое лицо обрамляли сальные чёрные волосы. И от обоих ужасно несло потом и нищетой.
Доктор узнал место, в которое он попал — не именно это, но он сотни раз побывал в похожих местах. Сырые стены, мрак, привкус страха — темница.
— Знаете, а судебного процесса у меня не было, — непринуждённо заметил он, обращаясь к мужчине со шрамом, которого его напарник звал Термом.
— Его провели без твоего присутствия, — ответил мужчина.
— Правда? Знаете, я читал, что одалживание лошади не карается смертной казнью. Я понимаю, что могу значительно отставать во времени — или напротив, опережать его, но я думал что словами «извините, произошло недоразумение, вот, держите пару динаров» всё разрешится.
— Не мы придумываем закон, — сказал высокий мужчина, Флакк.
— А Луций Элий Руфус, — заметил Терм.
Оба, по-видимому, сочли такое объяснение верхом остроумия и довольно усмехнулись.
— А, произнёс Доктор, — И я должен поверить, что господин, о котором идёт речь, судья? Подкупы, власть — может у него завышено чувство собственного достоинства?
