Микки нахмурился. — Когда мой друг Вик попросил тебя позировать ему, ты отказала.
Роза вздохнула. — Да, но лежать на овчине в одном нижнем белье, пока твой дружок Вик будет щёлкать фотоаппаратом совсем не то, что позировать древнему римлянину в качестве богини.
Доктор тем временем надел очки и осматривал запястье статуи. — Хмм, — сказал он.
— Что не так? — спросила Роза.
— У статуи твоё кольцо.
Роза взглянула на свою правую руку. — Если на ней мои серёжки, то почему бы нет?
Доктор нахмурился. — Чаще всего торс делали отдельно — что-то типа серийного производства — а затем просто прикрепляли голову. Очевидно, что скульптор был столь влюблён в твою фигуру, что всю тебя высекал сам.
— Это так сложно понять? — Роза приподняла бровь.
Доктор повернулся к ней и одарил её обезоруживающей улыбкой. — Уверен, что нет.
Роза с трудом оторвалась от своего каменного двойника — Доктор заметил, что если они проторчат здесь вечность, эту скульптуру никогда не сделают и их всех поглотит гигантский парадокс. Она позволила увести её от статуи. Компания опять прошла мимо большой ноги, — О, виноват, — прокомментировал Доктор. — Всё, что осталось от Огра с Хифора-3. Жизненная форма, основанная на силиконе. Я его победил, должно быть в 200 году нашей эры, плюс-минус. Я ему: «Вот так, злобный огр!» А он мне: «Ха, ха, тебе меня не победить!» А я ему: «Не будь так уверен в этом…»
— Здесь сказано, что нога от большой античной статуи, — поспешил сменить тему Микки.
— Ну да, здесь можно что угодно написать, — отмахнулся Доктор.
Они опять потеряли Доктора в Египетском зале, и Джеки решила уйти, чтобы купить открытку с изображением её каменной дочери. Роза и Микки остались ждать у входа.
— Как ты нашёл её? — поинтересовалась Роза после нескольких секунд полного молчания. — Ты же не так часто сюда заходишь, да?
Микки смутился, уставившись в пол.
Глаза Розы расширились. — Что? Всё ведь не так плохо, да? Ты же не крал ничего? Ты флиртовал с одной из продавщиц в магазине подарков и не хочешь мне об этом говорить?
Он помотал головой, но все равно выглядел очень смущенным.
Затем Микки выпрямил спину, стараясь выглядеть хоть как-то гордо. — Ну… Я занимался всей этой добровольщиной… Ну, знаешь, дети…
Роза весело рассмеялась. — Это же прекрасно!
Пожав плечами, он снова смутился. — Ну, ты же, например, творишь добро во всей вселенной — и я подумал, что если я сделаю что-то хорошее здесь? Вот и всё.
Доктор направлялся к ним. — Не говори ему, — прошептал Микки.
