— Они принадлежали рабыне?
— Нет, — сказала Роза. — Мои собственные.
— О, вы их покрасили, — Марсия со знающим видом кивнула головой. — Это вам очень идёт.
Роза решила оставить тему причёсок, пока они не зашли слишком далеко вглубь античной моды. Она повернулась к Ванессе. — Ну как, есть какие-нибудь предположения?
Девочка нервно улыбнулась. — Я чувствую, что Оптатус не обделён богами, — сказала она. — Звёзды в день его рождения повлияли на него… благоприятно. Уверена, он в порядке.
— Великолепно, — сказала Роза, присаживаясь.
— Да, наконец-то, прямо камень с души упал! — улыбнулась Марсия.
— Эм, пока Ванесса предсказывает его судьбу, мы пытаемся найти того, кто видел его последним. Марсия, что вы знаете об Урсусе?
Глаза Марсии расширились. — Вы думаете, Урсус связан с исчезновением моего сына? Я должна сказать своему мужу, чтобы он выставил этого типа из поместья!
Роза поспешила её успокоить. — Нет, постойте, я просто спросила. Грацилис сказал, что он уроженец этих земель, так? Так что вы, наверно, его знаете. А если даже и связан — я не говорю, что это так, — поспешно добавила Роза, как только Марсия открыла рот, — мы не хотим, чтобы он нам мешал. Просто держите его в поле зрения.
Марсия неохотно кивнула. Она немного подумала и сказала:
— Я не так уж и много о нём знаю. Он был неуклюжим, несимпатичным ребёнком. Помню, как удивилась, что он решил посвятить себя искусству.
Вечная история, подумала Роза. Непопулярный ребёнок, которого дразнят и высмеивают, полон амбиций и желания доказать, что его мучители не правы. Но вот окончание у всех историй разное — редко кому удавалось показать всем, на что он способен. Но здесь, скорее всего, так и было. Спустя много лет оскорблений, мальчик — теперь уже мужчина — вдруг обрёл тот самый успех, за которым так долго гнался.
— Это было… о, не помню, сколько лет назад, — начала рассказ Марсия. — Мы стали слышать его имя повсюду. Его скульптуры появлялись в храмах и гробницах самого Рима, и они были просто великолепны. Мы поначалу считали, что эти статуи сделали разные скульпторы с одним и тем же именем, но нет, это был всё тот же Урсус. Мой муж просил его в течение долгого времени, прежде чем он согласился взяться за наш заказ, — она вздохнула. — И я очень благодарна ему. Я по-прежнему могу смотреть на моего сына, даже в эти тёмные времена.
Роза ничего не сказала, не намекнула Марсии, что, возможно, если бы они не просили Урсуса сделать скульптуру, то могли бы избежать этих «тёмных времён».
