Обжившись у старика, Никита потихоньку-полегоньку взял на себя все хозяйственные функции и официально объявил себя рабом, утомившись бесконечными вопросами о своём образе жизни. Старик долго смеялся, но потом согласился играть в эту игру. «Да, киборги, такая мода была, особенно у американцев, как с ума все посходили.
Я знал, что Единая теория счастья никому не принесёт, а вот бедствия весьма вероятны, но удалось избежать в основном, удалось, да.»
Валентин Альбертович хлебнул чаю, и почесал свой длинный нос. Сейчас он вспоминал, как всё было, считая это важным, потому что завтра он войдёт в Бокс и мемуары станут никчёмны.
Его Единая теория была неправдоподобно проста в истоке, но она такой и должна была быть, потому что он докопался таки до исходного закона, на котором всё держится, из которого всё растёт. Эта простота и не вмещелась в привычные к сложной картине мира умы.
Мерцание вызова отвлекло старика. Он шевельнул пальцами, вызвав виртуальный интерфейс связи. Из «облака» на него смотрел ухмыляющийся во весь рот правнук Юрка и его дружок-корешок Петюня, редкостный наглец.
— Дед, — сказал Юрка, — мы всё, на погрузке уже, следующая связь из Гагарина.
— Ну, ты это… — старик засуетился, не зная, что сказать. Надо было как-то напутствовать дерзкое юношество, но как ты напутствуешь тридцатилетнего инженера-механика, летящего на марсовку в Гагарин уже в третий раз? — Не вздумай на продление остаться, а то сам знаешь, без скелета останешься!
— Дед, да никто мне вахту не продлит, запрещено законом, ты что! Это у пионеров было, в первые годы освоения. Марс дался поразительно легко, почти без жертв и героизма, не то, что Луна.
Впрочем, опыт уже был, хороший опыт, были машины, были жилища для поверхности. Были уже нетопливные двигатели на искусственных мышцах, серийные. И была верфь на орбите, где строили корабли любого размера из лунного сырья.
А ещё был Купол Васильева, которым накрывали лунные и марсианские посёлки. Гигантская линза из полимера, выращенная в вакууме. Старик помнил те чудеса инженерной изворотливости, с которыми монтировали эти миллионотонные купола на поверхности спутника, а потом на Марсе.
А ещё он помнил, что академик Васильев был в числе тех четверых студентов, которые его чуть на тот свет не спровадили. И радовался, что спас их от тюрьмы.
— Ну ты там смотри, скафандр не забывай застёгивать и всё такое! А ты, Петька, не сбивай его с толка! — Наконец нашёл, что сказать Валентин Альбертович.
