Поезд, в котором он с товарищами возвращался в Украину, пересек границу страны и через несколько часов прибыл на товарную станцию Львова. Объявили стоянку на двадцать минут. Александр не стал собирать вещи и прощаться с товарищами — родной город его не интересовал. Играя в карты со своими фронтовыми друзьями, и запивая крепкую мужскую болтовню чешским пивом, он убивал нетерпение. Хотелось выбежать из купе, найти начальника станции и требовать немедленного отправления поезда, который своей вечной стоянкой в двадцать минут алчно пожирал возможность скорой и долгожданной встречи. Но это было бы глупостью и безрассудством.
В окно с перрона постучали. Он проигнорировал этот стук: часто таким образом пытались привлечь к себе внимание бесчисленные и расторопные торговцы водкой, пивом и закусками.
— Нам ничего не надо! — крикнул Саша, сдавая карты. Сейчас ему везло в игре, и не было желания отвлекаться от нее.
— Не-е, — протянул сослуживец, поднимаясь со своего места. — У этой красавицы надо обязательно что-нибудь купить. Шура, извини, но пока в игре я пас.
Остальные стали подшучивать над ним.
— Не торопись, Гера. Кажется, совсем недавно ты успел подхватить романтическую болезнь в Баня-Лука. Теперь торопишься на родине?
— Цыц, неразумные! — прикрикнул на них Гера. — Какие болезни!? Это издержки войны. Я не виноват, что у них проблемы с гигиеной.
— Об этом ты на досуге своей супруге расскажешь.
— Она тебе устроит маневры! — Все громко рассмеялись. — Вместо санитарной книжки, свидетельство о разводе!
— Вам бы только скалиться, — в досаде покачал головой Гера, не отводя восхищенных глаз от окна. Потом торопливо схватил китель. — Да ради такой можно и развестись. Это же просто невеста! Если опоздаю к отправлению, передайте начальству, что Гера заболел…
— То-то оно обрадуется!
Новый взрыв смеха летел ему уже вдогонку.
В окно вновь постучали.
Лейтенант Роко отложил свои карты и сказал в окно:
— Дорогая, мы уже выслали к тебе "неотложку".
И присвистнул:
— Саш! Саш, ты только посмотри, как подфартило Гере! Только испортит столь ценный экземпляр.
И сейчас Саша помнил тот взрыв радости и счастья, который охватил его тогда в купе. Он буквально в пыль разнес банальность солдатского вынужденного безделья, которое оккупировало их купе вместе с шумом близкого вокзала, густым табачным дымом и пивным эфиром. На перроне у окна вагона, закрывая счастливую улыбку руками, стояла Виорика…
Через несколько мгновений она таяла в его объятиях. Он задыхался от радости и повторял, покрывая ее лицо торопливыми жаркими поцелуями:
