Но это невозможно. Боже, это же просто волна откровений! Может быть, она наконец встала на путь выздоровления, и сознание просыпается? Да. Это было бы очень легко — влюбиться в Макса Мак-Адама, но что это ей даст? Разбитое сердце, вот что. Она видела, как женщины на него смотрят, и догадывалась почему. Он был красив и успешен, и она лучше других знала, насколько добр. Он может выбрать любую, и с чего бы ему обращать внимание на такую обычную женщину, как она? Более того, с чужим ребенком на руках. Элли прекрасно представляла, какую боль это может за собой повлечь.
Минуту она не решалась на него смотреть. Просто на всякий случай, чтобы не искать в его лице того, чего искать было бы неблагоразумно. Например, признаков того, что она ошибается. Клочок надежды, что он может быть в ней заинтересован. Нужно было срочно отвлечься на что-нибудь другое.
— Ей действительно нужно имя, — сказала Элли, свертывая грязную пеленку.
— Да, об этом я и хотел поговорить.
Неужели ей придется сейчас объяснять ему, почему она не может выйти за него замуж, — после того как она поняла, как легко было бы влюбиться в этого мужчину?
— Я имею в виду имя, не фамилию. Вряд ли в школу ее получится записать как Мышонка. — Элли пыталась обратить в шутку смену темы разговора. — Но это должно быть особенное имя.
— Как зовут твою мать?
— Джоан.
— О… — Макс наблюдал, как она пеленает малышку. — Звучит не очень. А бабушку?
— Беатрис.
— Не так уж плохо.
— За исключением того, что она отреклась от моей матери, когда осталась без мужа.
— А…
Элли надеялась, что он никак не будет это комментировать.
— Должен же быть кто-то, чье имя ты бы хотела почтить.
Элли подняла взгляд:
— Да. — Ее сердце странно замерло. — Ты прав. Есть кое-кто, кого я просто не знаю, как отблагодарить. — Она улыбнулась ему. — Я назову ее Максина.
Его выражение лица было непередаваемо.
— Ты смеешься? Не делай этого. Ей не подойдет. Это неправильно.
Элли снова взяла малышку на руки.
— По поводу имени я, конечно, пошутила, но не шутила насчет того, что не знаю, как тебя благодарить. — Неожиданно слова пришли сами собой. — Ты для нас столько сделал, и я просто не могу поверить, что ты хотел на мне жениться. Я очень ценю твое предложение, но я не могу. Это… — он даже дал ей слово, которое она могла позаимствовать, — это неправильно.
— Но куда ты завтра пойдешь?
— Найду гостиницу, наверное. На пару недель, пока не устроюсь.
Макс потряс головой:
— Нет уж. Ты сейчас принадлежишь не только себе. Я не дам тебе так поступить.
