— Почему же, есть. — Макс подошел ближе. Он знал, как снимается эта рубашка. — Ее зовут Мышонок — потому что она маленькая и милая и иногда шевелит носиком. Подгузник тоже снимать?
— М-м-м… нет, думаю, не надо.
— Кожа к коже, верно?
Элли старалась не встречаться с ним взглядом.
— Нужно положить ее… положить Мышонка между грудями.
Макс сглотнул:
— Хорошо, я ее подержу, пока ты не разберешься со своей рубашкой.
Он был привычен к тому, чтобы держать почти голенькую малышку. Движения незапеленутых ножек уже не вызывали паники. Он прижал девочку к груди, и это удивительным образом ее успокоило. Он чувствовал, как маленький носик трется о рубашку и как резкие всхлипы сменяются тихим посапыванием.
— Она тебя любит, — сказала Элли.
— Она меня просто хорошо знает. Может, запах привычный.
Макс усиленно старался не смотреть на Элли, в то время как она вытащила руки из рукавов и стащила рубашку вниз.
— Ну… — ее голос почему-то звучал сдавленно, — так написано в книжке. Ребенок должен тебя слышать, видеть, осязать и чувствовать вкус. Я кладу ее на грудь лицом вниз и глажу по спинке, и она узнает мой запах и потом начинает двигать головкой в разные стороны и сама находит сосок.
— Правда? — Макс так удивился, что посмотрел вверх и увидел Элли с обнаженной грудью.
Груди были маленькими и круглыми, как и вся она. Бледные и крепкие, со следами вен и сосками орехового цвета.
Макс сглотнул еще раз. Он не должен был этого делать. Действительно не должен. То же смущение он заметил в глазах Элли, отводя взгляд, и ему стало жарко от стыда. На какое-то мгновение ему захотелось отдать ей ребенка и оставить ее, но он не мог бы так поступить. Они не разрешат ей делать это одной, а под наблюдением незнакомого человека шансы, что кормление пройдет успешно, сильно уменьшатся. Поэтому он улыбнулся:
— Ты похожа на Мадонну. Готова?
— Ну…
Макс должен был правильно положить Мышонка, а это неизбежно означало, что ему придется прикоснуться к груди Элли. Он старался игнорировать это знание. И легкий зуд внутри, который оно вызывало. По крайней мере, это не заняло много времени, и потом он смог отступить и просто наблюдать. На случай, если ей понадобится помощь. Но, казалось, все идет хорошо. Малышка даже перестала сопеть, лежа на голой материнской груди. Элли осторожно погладила ее по спинке и подняла руку, чтобы сделать это еще раз — снова и снова. Ее пальцы нежно касались миниатюрных позвонков. Наверняка это ощущение было очень умиротворяющим. По крайней мере, Макса оно умиротворяло.
