Мужчина, женщина, ребенок, ребенок, женщина, мужчина, мужчина, ребенок.
Еще, еще и еще.
Как долго порты показывают эти кадры? Всю ночь? Когда это началось?
Они показывают лицо мужчины с каштановыми волосами.
Я знаю его, в шоке признаю я. Я сортировала с ним здесь, в Центре. Все эти больные из Центра?
Картинки продолжают сменять друг друга, безжалостные, изображая людей, которые не в состоянии закрыть глаза. Но свои глаза я могу закрыть. И закрываю. Больше не хочу ничего видеть. Я порываюсь убежать и слепо разворачиваюсь к двери.
Но затем слышу мужской голос, глубокий, мелодичный и чистый.
— Общество больно, — говорит он, — и у нас есть лекарство.
Я медленно оборачиваюсь. Но лица говорящего не вижу; один лишь звук.
Порты показывают только неподвижно лежащих людей.
— Это Восстание, — говорит он. — Я Лоцман.
В крошечной прихожей слова эхом отскакивают от стен, возвращаясь ко мне от каждого угла, от каждой поверхности в комнате.
Лоцман.
Лоцман.
Лоцман.
В течение многих месяцев я мечтала услышать голос Лоцмана.
Я представляла, что буду чувствовать страх, удивление, радость, волнение, опасение. Но не думала, что будет это.
Разочарование.
Настолько глубокое, сравнимое с разбитым сердцем. Я протираю глаза тыльной стороной ладони.
До этого момента я не осознавала, что ожидала узнать голос Лоцмана. Думала ли я, что он будет звучать как голос дедушки? Думала ли, что дедушка, каким-то образом, стал Лоцманом?
— Мы называем эту болезнь чумой, — поясняет Лоцман. — Общество создало ее и пустило в водоемы на территории Врага.
Слова Лоцмана сыпятся в тишину, как тщательно отобранные семена или луковицы, падающие в истощенную почву.
Восстание сотворило эту почву, думаю я, и теперь питает ее. В этот момент они и пришли к власти.
Картинка меняется; теперь мы поднимаемся за кем-то по ступенькам Сити-Холла. Изображение очень четкое, несмотря на ночь, и, хотя здание не подсвечивается специальными огнями, вид мраморных ступенек и парадных дверей напоминает мне о банкете Обручения. Еще и года не прошло, как я поднималась по такой же лестнице в Ории. Что сейчас скрывают двери мэрий в остальных городах Общества?
Камера перемещается внутрь.
— Враг истреблен, — говорит Лоцман. — Но чума, предназначавшаяся ему, продолжает жить среди нас. Посмотрите, что творится в столице Общества, в самом Центре, куда чума проникла прежде всего. Общество больше не могло удерживать болезнь в медицинских центрах. Им пришлось заполнить больными другие правительственные здания и квартиры.
