— Алькальд.
— Да, сеньор алькальд.
— Если увидишь, что кто‑нибудь занимается свинством, запишешь обе фамилии[5], сообщим их в столичную газету, пригвоздим к позорному столбу.
— А если я никого не обнаружу, сеньор алькальд?
— Обнаружишь, обнаружишь. Сегодня луна яркая. Я посижу на скамейке у фонтана, а ты принесешь мне список но крайней мере с десятью парочками. В этом Вавилоне я наведу порядок по — хорошему или по — плохому.
— А во время праздников, сеньор алькальд? — осведомился Бенитес.
— Во время праздников посмотрим. Если они будут не так похотливы, я проявлю снисхождение, а нет — мужчин посажу в кутузку до конца праздников, а женщин… Ну, насчет женщин я еще подумаю.
— Да, сеньор алькальд. А с какой стороны входить? Со стороны мостика, как всегда?
— Да. Так от нас никто не ускользнет. Ты их пригонишь к фонтану, а там буду ждать я. Еще есть вопросы?
— Сеньор алькальд! Я вот что думаю, — сказал Бенитес, — я мог бы сходить на ручей, потом прийти в канцелярию, пока вы будете там, а потом опять пойти на ручей. Как вам кажется, сеньор алькальд?
— Прежде всего долг.
— Да, сеньор алькальд.
— Пошли, Бенитес.
— К вашим услугам, сеньор алькальд.
В парке селения было семь деревьев, семь фонарей и семь скамеек. В парке селения в пыли играли дети и предавались воспоминаниям старики. Эти семь деревьев, семь скамей и семь фонарей никогда не давали тени, пристанища и света для любовной идиллии. Когда на часах муниципалитета било десять, дети, перестав смеяться, уходили из парка. Когда на часах женского монастыря било половину одиннадцатого, со своими призрачными воспоминаниями парк покидали старики. После двенадцати в парке обычно оставался какой — нибудь пьяница, горланивший песни, но это было запрещено приказом алькальда.
Бенитес шел за алькальдом, вырывая нитки из расползавшихся обшлагов своего мундира. В спокойном глубоком небе мелькнула звезда, нарушив гармонию созвездий. Алькальд величественно постукивал своим жезлом, и его взгляд, устремленный вдаль, говорил, что он послушен велению долга.
— Бенитес! — позвал алькальд.
— Сеньор алькальд!
— С сегодняшнего дня нужно будет предусмотреть более суровые штрафы для тех, кто мочится по углам.
— Да, сеньор алькальд.
— Любого, кого ты застанешь стоящим лицом к стене, вздуешь.
— Да, сеньор алькальд.
— Если это будет пьяница, вздуешь покрепче. Надерешь ему уши. Понятно?
— Да, сеньор алькальд. А если мальчишка?
— Дашь щелчок.
— А если старик, сеньор алькальд?
