— Опять ты со своими заковырками, Бенитес.
— Что же мне делать тогда, сеньор алькальд?
— Отчитаешь старика за такое поведение, конечно, почтительно, но твердо.
— А если это приезжий?
— Если ты застанешь приезжего… если ты застанешь приезжего в момент, когда он мочится… А по — твоему, что нужно сделать с приезжим, если он совершит это серьезное нарушение?
— Я пошлю его к такой‑то матери, сеньор алькальд.
— И уронишь наш престиж. Дай ему нахлобучку, и в кутузку его, пока не заплатит приличный штраф.
— Да, сеньор алькальд; но он может оказаться иностранцем.
— Иностранцы цивилизованнее нас и не станут вести себя, как собаки.
— Да, сеньор алькальд.
Жандарму Бенитесу не нравилось связываться с парочками, это унижало его как мужчину; поэтому, входя в парк, он свистел, чтобы предупредить о своем появлении. Алькальд его наставлял:
— Иди тихо, будто охотишься на зайца, крадись, как борзая, Бенитес, а не грохочи, как тяжелая артиллерия на параде.
— Да, сеньор алькальд.
— И не забывай, что нарушение нравственности начинается с объятий, а уж потом следует все остальное.
— Да, сеньор алькальд.
— Если кто сел, пусть встанет и ходит.
— А если кто лежит и не делает ничего плохого, сеньор алькальд?
— За Это штраф.
— Да, сеньор алькальд.
Алькальд сел на скамейку у фонтанчика. Луна взошла; серебристо мерцала струя воды. В траве квакала жаба, а звуки — все звуки в полях — сливались и напоминали шум кипящего котла.
Из парка вышла парочка; она направилась к алькальду, держась за руки.
— Добрый вечер, сеньор алькальд. Дышите свежим воздухом?
— Вы тоже? В парке?
— А куда нам идти, если такая жара? — пожаловался парень.
— Так‑то оно так, но ведь это неприлично.
Молодые люди простились с алькальдом. Он положил правую руку на бедро, и в лунном свете блеснул красный камень перстня. Алькальд попытался вновь найти луч, который заставил вспыхнуть камень, но ему это не удалось. Тут как раз появился Бенитес.
— Все спокойно, сеньор алькальд; по — моему, сейчас молодежь ходит в сторону шоссе.
— Значит, их предупреждают.
— Да, сеньор алькальд.
— В следующую субботу отправишься на шоссе, Бенитес, — Это далековато, сеньор алькальд.
— Там увидим. А сейчас домой.
— Есть, сеньор алькальд.
— Интересно, что скажет завтра отец Эустасио.
— А что он может сказать, сеньор алькальд? Опять будет говорить о молодежи, о современной жизни, о парке… Я еще не поступал на службу, а уж слышал от него все это.
— ЛучШе предупреждать недуг, чем лечить его.
