Серафима Михайловна уже сидела в машине и ласково кивала им головой: «Все хорошо, все хорошо». Володя вскочил в кабину, хлопнул дверцей, и машина отбыла. Так скоропалительно совершился обмен, целью которого было «приближение к родственникам и поселение в чудном зеленом массиве».
К родственникам Серафима Михайловна приближалась странно, поскольку грузовик ехал в противоположную от них сторону; некоторое время он скакал по разрытым буграм какой-то стройки, потом пошли свалки, потом потянулись корпуса, в одном из которых оказалась квартира, предназначенная Серафиме Михайловне. Была осень, и деревья светились золотом.
Оставшись одна, она, очень довольная тем, что, уехав, перехитрила диверсантов, весело раскладывалась, а потом легла спать. Счастливая, легла и совсем было заснула, как вдруг... Сатанинский грохот обрушился на нее и заставил вскочить на ноги. «Война!»
Но то была не война, а железнодорожная сортировочная станция, скрытая от ее глаз деревьями. Это гремели вагоны, это буфер бился о буфер, стонал и лязгал металл, визжали тормоза. Серафима Михайловна, успокоившись, что не война, легла снова. За окном все стихло, зато на потолке... Ужасное открытие: переселились вместе с ней! И вот уже снова жгут огнем! А соседей нет рядом, и одеяло из грелок где-то далеко. Сжалась она в комок, укрылась с головой и лежала так, дрожа, одна на целом свете.
Племянница, вернувшись, тотчас подала в суд, но время шло, а суд все никак не мог состояться: обмен был тройным, в нем участвовали: сам «пышный Володя», его жена Маргарита, родители Маргариты и некий «дядя Сережа» с женой. Обязательно половина их на суд не являлась, а остальные, опустив глаза, заявляли, что не согласны, чтобы дело рассматривалось не в комплекте. Они не скрывали, что спешить им некуда, и всем было ясно, чего они ждут. Серафиме Михайловне действительно становилось все хуже.
Осень сорвала с деревьев листья, и сортировочная станция стала видна во всей своей железной красе.
Но тут произошло событие, которое сделает эту историю особенно для нас интересной и важной. Племянница пожаловалась сотрудникам института, где работала, и директор института, вызвав замначальника одного из отделов, Николая Семеновича, человека энергичного, сердечного и очень сообразительного, поручил ему судьбу Серафимы Михайловны в качестве общественной работы (вот если бы общественная работа всегда была так полезна обществу!).
