— Вы знаете, где меня найти. Немедленно сообщите, если возникнут осложнения, договорились? Не провожайте, я найду выход.
Потом Меггс услышала, как захлопнулась сумка, раздались удаляющиеся шаги. Первис, кто бы он ни был, ушел.
Капитан внимательно посмотрел на лежащую девушку и нахмурился — его лоб перерезали две морщинки. Похоже, он ожидал, что она снова начнет сопротивляться и вырываться.
— Я помогу тебе сесть, если ты обещаешь больше не падать в обморок.
Облегчение настроило ее на философский лад. Или сделало беспечной. Да, она чувствовала себя как-то странно, как будто наконец не имела никаких забот. Наверное, страх может менять приоритеты.
— Ни разу в жизни не падала в обморок.
— Но сегодня упала. Ты была без сознания несколько часов.
— Это не был обморок. Просто я сильно приложилась головой о твой чертов пол.
Она скорее почувствовала, чем услышала смешок.
— Что было, то было. — Капитан протянул руку и осторожно ощупал ее затылок. — Так больно?
Его теплая рука, лежащая на ее голове, вызывала весьма необычные ощущения. Меггс чувствовала легкость и вместе с тем уязвимость.
— Как после встречи с молотком.
— Извини. Ну а теперь садись — только медленно и спокойно, и позволь мне наложить повязку. Ты слаба, как котенок.
— Значит, это котенок наградил тебя фингалом под глазом?
Капитан тихо засмеялся.
— И едва не сломал мне челюсть.
— Значит, мы равны?
— Не с такой рукой. Ты сможешь встать?
Но Меггс поняла, что не может или не хочет вставать. Ей было так уютно рядом с этим странным мужчиной. Вместо того чтобы встать, она теснее прижалась к нему, впитывая исходящее от него тепло и восхитительный запах. Почему-то от него пахло свежескошенной травой.
На нем была все та же рубашка с закатанными рукавами. Пока он уверенно накладывал бинты, Меггс внимательно следила за игрой света на тонких золотистых волосках его руки и только теперь обратила внимание, что его кисть тоже забинтована.
— Что случилось?
— Я же говорил, ты потеряла сознание.
— Нет, что ты сделал с моей рукой? И что случилось с твоей?
— Мы некоторое время отмачивали ее в горячем рассоле, чтобы снять грязные бинты, потом открыли рану… и промыли ее. Мылом. Ты бы могла сделать то же самое в самом начале, мисс Таннер. Полагаю, ты поранила руку на стене два дня назад?
Что-то внутри ее — гордость, наверное, — всколыхнулось от этого снисходительно-нравоучительного тона, и она дерзко ответила:
— Ах да, конечно! Как это глупо с моей стороны! Как же я могла забыть! У меня же полно мыла и горячей воды в моей уютной квартире в Мейфэре.
