Иван Федорович вспыхнул.
— Очень ценю твой совет. Но я не имею ни малейшего намерения разлучаться с женой. Какие причины к разводу могу я иметь после четырех с половиной месяцев совместной жизни? Что ты влюблен в мою жену, этого ты не можешь отрицать. И именно своим ухаживанием за ней ты не даешь установиться между нами хорошим отношениям. Всегда и во всем она рассчитывает на тебя. И действительно, стоит только ей чего-нибудь пожелать, как все исполняется точно каким-то волшебством. А так как у меня нет средств быть таким щедрым, то она кончит тем, что станет считать меня Гарпагоном и бессердечным человеком.
Ричард понял, что брата так настроила его семья, и сердце его наполнилось невыразимым отвращением.
— Ты вдвойне несправедлив, — ответил он. — Еще сегодня твоя жена отказалась от денежной помощи, которую я предлагал ей для увеличения бюджета, который ты так экономно назначил ей.
— Я не могу воровать или выпрашивать милостыню, чтобы давать ей больше. Женясь на Ксении, я предупредил ее, что мои средства невелики, и она должна научиться ограничиваться тем, что мы можем расходовать.
— Хорошо, я не буду настаивать. Только я должен предупредить тебя, что грязная сплетня, пущенная о нас, дошла до Ксении Александровны.
— Этого только недоставало! Ради Бога, дорогой Ричард, не думай, что я обращаю какое-нибудь внимание на подлые сплетни Юлии и ее друзей, и прости меня, если я слишком погорячился! Ты сам должен понять, как мне тяжело слышать оскорбительные для моей чести слухи. Чтобы положить этому конец, ты мог бы уехать заграницу на три-четыре месяца. К твоему возвращению все эти глупости будут забыты.
Ричард ничего не ответил и ушел, простившись с братом легким кивком головы.
Вернувшись домой, Ричард заперся в кабинете и долго размышлял. Он принадлежал к числу серьезных и сдержанных натур с глубокими и прочными чувствами. В ранней молодости он имел несколько мимолетных увлечений, но быстро разочаровался и охладел к женщинам. Не будучи аскетом, Ричард замкнулся в благоразумную сдержанность, и об эту сдержанность разбивались все матримониальные планы и все попытки овладеть им в качестве богатого любовника. Ксения покорила его с первой же встречи. Только любовь Ричарда скрывалась под маской участия, жалости и дружбы. Когда же молодой человек заметил, какой предательский гость забрался в его сердце, было уже слишком поздно бороться с ним.
Ричард горько сожалел, что слишком поздно встретил единственную женщину, сумевшую покорить его сердце, но не мог отказать себе в удовольствии покровительствовать ей, облегчая ее нужды и, по мере сил, увеселять ее печальную жизнь.
