– Ты ж хотел три.
– Один, – повторил Морган стальным голосом.
Переглянувшись, дедки с погрустневшими физиономиями поднялись – один из них припрятал кувшины с пивом в траву – и гуськом потрусили во двор. Морган отъехал, чтобы оплатить мешки, принесенные женой Гордона; Бо уже приторачивал их к седлу.
– Эй, командир! – окликнули его спустя несколько минут.
Засранцы все-таки приволокли три мешка. Морган отсчитал двадцать монет, отсыпал дедку десять, остальные зажал в кулаке:
– Слушаю.
Дедок, не спуская глаз с кулака, пожевал губу.
– В Браунео он уехал. К родителям. Гони остальные! – К Моргану протянулась желтая мозолистая ладонь.
– Совсем из ума выжил, дурень! – выругался женский голос. Из калитки, уперев кулаки в бока, вышла худощавая бабулька в грязном желтом переднике, со строгим скуластым лицом в обрамлении всклоченных седых волос и властно вздернутым подбородком. – Его родителей лет пять как нет. Голубка у него там. Молоденькая. – Она оттолкнула руку мужа и деловито протянула свою. Дедки совсем скисли. – А вам, господа благородные, он зачем понадобился?
Морган внимательно посмотрел на нее, и не только глазами.
«Ничего не знает. Праздное любопытство».
Он разжал кулак, монеты звякнули в алчущую ладонь.
– Всего доброго.
Они развернули коней и двинулись навстречу отряду.
– Господа благородные – змеи подколодные, – вполголоса озвучил Анаил истинный подтекст вежливого обращения. – Шустрый упырь. Браунео – это граница с Гиадалией, миль триста на юго-запад. Куда сначала, Мор?
Взгляд скользнул с подсвеченной ненадолго выглянувшим солнцем золотисто-каштановой макушки Анаила на покрытые лесом юго-западные холмы. Разделяться рискованно. Посылать гонцов к Тайнеру после кровавых историй Тойвы и Алсура Морган остерегался; какая-то часть его существа с яростным упорством продолжала отвергать становившуюся все более очевидной версию о наркотиках. Убийца никуда не денется. Это даже хорошо, что пройдет время: он расслабится, перестанет прятаться. Меч возмездия может ждать, раненая девушка – нет.
– К Ушану.
Морган уже дремал, когда почувствовал, как кто-то лезет в его спальный мешок. Внутреннее зрение проснулось быстрее, чем открылись глаза.
– Что ты здесь забыла?
В ухо дыхнуло влажным жаром.
– Тебя.
Морган с ужасом осознал, что к нему прижимается нагое тело, а рука сестры деловито расстегивает его штаны. Сон разлетелся в клочья.
– Брысь отсюда! – Он отпихнул ее коленом. – Тискай своего Кернела.
– Он сволочь! Обожрется на ночь и пердит так, что у меня под утро от вони раскалывается голова. И у него сарделька не работает.
