Как только он начинал говорить «Мы со Светкой …», у меня начиналась тихая истерика. Я могла молчать и глотать незаметные слезы какое-то время. Но говорил он о ней постоянно, я долго не понимала – почему. Он гладил меня, успокаивал, если я рыдала, и продолжал. Позже стало очевидно, что он просто хотел меня к этому приучить, выдрессировать.
– Если ты меня любишь, то тебе должно быть радостно от того, что мне хорошо.
Разве нет?
Сцены, которые я устраивала, были чудовищны. Точнее, это происходило со мной как-то извне.
– Мы с ней переспали, но это было как-то не так… Она еще не готова к тому, что …
Он жестикулирует, пытается подобрать слова, видимо, очень хочет точнее донести до меня смысл своих ощущений.
И тут я вижу, как чашка с чаем сама отрывается от моей руки и летит в стену. Она вращается, брызги эффектными толчками появляются под потолком и рассыпаются по воздуху. Потом ни в чем неповинная чашка кончает жизнь самоубийством о противоположную стену. Громкий стон в абсолютной тишине, затем звук ссыпающихся вниз осколков.
Антон вскакивает и вылетает из спальни.
Я сижу и смотрю на свою руку – вот ведь только что в ней была эта клятая чашка. Сижу, видимо, долго. Потому что когда я выбегаю в комнату, муж уже возле компьютера и буднично стучит по клавишам.
Я срываю с его головы наушники:
– Люблю сестру богатую, а жену здоровую? Да?
Видно, что он не особенно понимает, что я там говорю.
– А ты меня любишь, да? Тогда разве ты не должен сделать так, чтобы я и ребенок были счастливы?!
Антон сглатывает, видимо, не хочет выплевывать какие-то слова. Скорее всего, про то, что это просто я дура и счастья своего не понимаю. Он же приходит домой, он же меня жалеет иногда. Он будет со мной, но ему нужна свобода (просто он столько раз это уже говорил, что действительно бессмысленно повторять).
Вместо этого он мягко произносит:
– Ну да, действительно, ты не здорова. Это пройдет.
Подразумевается, что это моя блажь. Просто я веду себя как избалованная девочка, а он – просто очень терпеливый человек.
Вот интересно, он социопат или просто козел?
Задушевные разговоры, которые я иногда заводила (временами я пыталась создать здоровый климат в семье, и для этого мне приходилось собирать всю свою стабильность и сдержанность), чаще всего быстро съезжали на старые рельсы.
Вот сидим мы едим, пережевываем завтрак. Разговор отвлеченный, про ремонт комнаты для ребенка.
Я задумываюсь, забываю о сдержанности, опасных территориях и собственной взрывоопасности и говорю:
