– Как?
– Женщина.
Анна опешила.
– Что, прости?
– Она погибла пару лет назад.
Помолчав, она спросила:
– Ты ее любил?
– Я не знаю. В Китае все и сложно, и просто – одновременно. Мне кажется, что китайцы понятия не имеют, что такое любовь. Есть обязательства, есть долг перед предками и начальством. Есть традиции и правила. К тому времени я уже пропитался этим духом. Я думал, что останусь там навсегда, а Мэй… Я не знаю, любила ли она меня – или у нее тоже был свой начальник, который приставил ее ко мне. Я познакомился с ней, когда еще служил в армии.
Анна переплела пальцы и сжала руки в замок. Нет, она не ревновала. Нет смысла ревновать к мертвой женщине. Да, она узнала, что ее жених был ей неверен. Но виновен ли он в неверности?
– Ты думал, что я расторгла помолвку?
– Нет. Я знал, что ты этого не сделала. Иногда я получал новости с родины. – Айвен ответил совершенно спокойно, даже глаза не открыл.
– Продолжай.
Что ж, честность – похвальное качество. Анна прислушалась к себе. Нет ревности, нет гнева. Ничего. Она даже не расстроилась. Гораздо сильнее ее ранило то, как Айвен описывал войну и свои чувства по этому поводу. А женщина – что ж, теперь это уже не имеет значения.
– Мэй была дочерью главы Триад. Так что я довольно быстро выполнил свое задание, наладил сотрудничество между китайским подпольным обществом и секретной службой ее величества. – Он улыбнулся, не открывая глаз. – Знаешь, я тебе сейчас выдаю страшные государственные тайны.
– Я никому не расскажу.
Рука Анны как-то незаметно и совершенно своевольно скользнула в распахнутый ворот рубашки Айвена. Пальцы проследили шрам, уходящий вниз от ключицы.
– Анна? – Айвен приподнял голову и повернулся, опираясь на локоть.
– Я просто не могу остановиться, – тихо и немного испуганно прошептала она. – Ты настоящий и живой, рядом со мной, так близко. И этот шрам…
Айвен сел на диване, скрестив ноги, и, расстегнув несколько пуговиц, снял рубашку через голову. Искрящийся лунный свет обрисовал контуры тела, подчеркнул развитую мускулатуру, посеребрил загорелую кожу. Шрам слегка изгибался на ключице, а потом спускался вниз, постепенно истончаясь и совершенно исчезая чуть выше левого соска. На правой руке, от запястья и почти до плеча, извивался тугими кольцами, разевая зубастую пасть, черный дракон.
– Это меня достали кончиком палаша. Пираты.
Анна пальцами проследила шрам, Айвен подался вперед и безошибочно нашел ее губы. Она ответила на поцелуй, и все перестало иметь значение. Весь мир мог бы сейчас рухнуть и горящими осколками осыпаться в небытие, но Айвен все равно уже не смог бы остановиться.
