После нескольких часов непрерывного танца мамбо зажгла в круге воина белые свечи, подошла вместе с ла пласом к кабану, и помощник проткнул вену животного мечом. Жрица наполнила чашу кровью и, подойдя ко мне, велела надеть белую длинную рубаху. Положив меня в центре малого круга и подставив под голову медную чашу, стала лить мне на голову ароматную воду. Она призывала дух воина сойти и поселиться в моем теле, чтобы хранить меня в бою. Эйира приготовила небольшой мешочек с землей и травами, капнула в него несколько капель крови жертвенного кабана и воды, стекавшей с моих волос. Затем, накрыв меня с головой чистой белой тканью, полила сверху вниз смесью из крови кабана и ароматного масла, принося этим жертву и угощение духу воина и призывая его к служению мне. Закончив ритуал посвящения, она усадила меня на прежнее место, но церемония продолжалась до утра. На рассвете мамбо вдруг остановилась, ее взгляд стал бессмысленным, бой барабанов моментально стих, и она, стоя неподвижно, заговорила грубым мужским голосом:
— Слушайте, я, Огу Ферай, говорю вам: идет время великого Воина! Он принесет законы и утвердит их. Он станет на защиту людей, и время свободной охоты пройдет. Могучий Охотник вступит в борьбу с Воином и разразится война. Многие погибнут, и уменьшится род людей-хищников. И станут они отныне жить скрытно, и люди забудут о них, останутся только легенды и предания.
В этот момент первый солнечный луч, прорезав утренний сумрак, упал на Дамбалу и осветил его золотым сиянием, ставя точку в церемонии посвящения.
* * *
Накануне отъезда было решено устроить совместную охоту и все отправились в лес. Тьери хотел на прощание сделать подарок Амару и принести ему маленькую газель. Также нужно было отловить животных для пропитания в долгом путешествии по безлюдным океанским просторам.
Наступил вечер и сумрак сгустился в лесной чаще. Лучи заходящего солнца все еще освещали вершину горы, играя тенями на ее серых отрогах. Тибальд, Тьери и я вышли на луг, широким поясом опоясывающий гору. Птичий гомон утих, и легкий ветерок едва заметно колыхал высокие травы, нашептывая им колыбельную. Среди редких камней, поднимающихся темными горбами из травы, паслось небольшое стадо газелей. Их грациозные тела были едва видны из разнотравья, длинные лирообразные рожки красовались на изящных головках, то и дело поднимающихся из травы. Они медленно передвигались на тонких ножках с маленькими копытцами. Мы подкрались к стаду, прячась в густой траве. Я кивнул друзьям, приготовившись к броску, но из-за лежавшего неподалеку камня, послышался шепот:
