— Этого еще недоставало!
Она схватила Ульриха за рукав и потащила его назад — туда, откуда они только что прибежали. Она ругалась так громко, что было, наверно, слышно во всех домах, даже сквозь запертые окна:
— Сколько раз я тебе говорила — не смей заходить за Гопе! Не можешь найти себе товарища получше, чем этот дерзкий мальчишка? Иди, иди! Поторапливайся! Вот я тебе сейчас помогу!..
Она толкала Ульриха в спину. Вид у него был виноватый — он знал, что нарушил запрет.
Окна открывались одно за другим. Бабушки, которые не ходили на работу, высовывали головы и прислушивались, вдыхая запах весны.
— Так много хороших, милых детей, от которых ты мог бы набраться ума! Нет! Он выбирает этого нахала! Ну, погоди! Увижу тебя еще раз с ним, ты у меня получишь! Я тебе уши надеру!
— Смотрите, как бы вам не надрали!
Кто же это крикнул?
Фрау Кронлох оборачивается и видит Андреаса, который глядит на нее в упор сердитыми глазами.
— Это ты так дерзишь? — спрашивает она. — Нет, это просто невероятно!
— Я! А кто же еще! Я! Я! — кричит Андреас.
Он чувствует, как по щекам его текут слезы. Бежать отсюда! Скорее! Только бы она не увидела, что он плачет!
Он отвернулся и побежал…
Солнце светило не только над головой Андреаса. Оно светило и над головой его учительницы фрау Линден, хотя жила она совсем в другом месте. Она жила в большом новом доме на берегу реки Шпрее. Из ее окон была видна эта река — мутная вода, над которой стелется дым, темные баржи с разноцветными трубами.
Но, несмотря на серую воду и дым, река сегодня казалась залитой светом.
Дети фрау Линден то и дело смотрели в окно.
Их было двое. Два мальчика. Им надо было поскорее одеваться и завтракать. Но они не слишком торопились. Они глядели вслед загадочным пароходам с яркими трубами.
— Папа, а отчего он идет? — спросил Бодо, который еще ходил в детский сад.
— Не болтай так много, поди-ка сюда! Ты еще даже не причесан! — одернула его мать.
Уве, который уже учился во втором классе, тоже не сводил глаз с окна. Тем временем ногу он, не глядя, старался просунуть в штанину. Но никак не попадал. А когда попал, то оказалось, что не в ту. Тут он крикнул:
— Папа, гляди! Голубая труба! Это польский!
— Тебе колбасу или сыр? — спросил его отец. Он стоял у стола и готовил для всех бутерброды.
Уве задумался, что ответить — «колбасу» или «сыр»?
— Уве! Да наденешь ты наконец штаны? — окликнула его фрау Линден.
— Они кусаются, — сказал Уве. — Я надену короткие.
— Да не кусаются они, ведь это старые! — сказала фрау Линден, взглянув на часы.
