— Потому что воздух снаружи тяжелее, чем у него внутри. От этого он набирает силу и взмывает вверх — как пузырь на воде.
Андреас удивился:
— Ты говоришь, воздух тяжелый?
— Даже очень тяжелый. А ты знаешь, что бы с нами было, если б не воздух? Если бы его вообще не было? Мы, люди, лопнули бы, как переспелые помидоры. Это не случается с нами только благодаря воздуху.
Чем больше отец рассказывал, тем больше вопросов задавал Андреас. Он хотел бы еще что-нибудь услышать про крестьян, которых прогнали, про картонные гробы, про лопнувшие помидоры. Он спросил, как образовались горы, которые подымаются вон там, за лесами. Вон те, голубые, похожие на верблюжьи горбы! Но отцу не хотелось больше разговаривать. Он лег на траву и стал глядеть на облака.
— Мама удивится, — сказал он, — если мы вернемся с пустым бидоном. Ну, теперь твоя очередь. Расскажи мне, что нового в школе.
На следующее утро в половине восьмого кто-то позвонил в дверь. Оказалось, что это Ульрих Кронлох. Он зашел за Андреасом, чтобы вместе идти в школу.
Ульрих Кронлох был старше всех в третьем «А», потому что он был второгодник. И когда строились, он стоял первый. Даже самые высокие девочки были ниже его.
Андреас считал его занудой, потому что он никогда не дрался и даже никогда не говорил про драки. А Ули любил ходить с Андреасом в школу. У него не было отца, и он с большим интересом слушал, что ему рассказывал Андреас про свои похождения с отцом. Ульриха Кронлоха разбирала от этого какая-то тоска… Он был очень привязан к Андреасу.
Они поспешно шагали по дороге через Вайнахтсберг.
Андреас рассказывал про крестьян, которых согнали с земли, про рабочих, которые тут все погибли, про картонные гробы, про лопнувшие помидоры и про силу, которая спрятана в невидимом воздухе.
— Давай дальше. Чего он еще говорил? — спросил Ульрих Кронлох.
— Больше ничего.
— Значит, потом вы поехали за молоком?
— Нет. Было уже слишком поздно. Мы просто легли на траву.
— И не привезли молока?.. Ну вы даете!..
— Отец все равно не пьет молока. Он пьет пиво. Я его достаю из погреба и даже сам открываю бутылки.
— Ты-ы? — удивился Ульрих Кронлох. — А кто наливает в стакан?
— Я. А кто же еще?
— Если ты ни капли не прольешь, он тебе чего-нибудь говорит?
— Иногда он рычит мне в ухо.
— А как?
— Ну, рычит, и все… — сказал Андреас. — А ты скажи своей матери, чтобы она опять вышла замуж. Тогда и у тебя все так будет.
Они уже подходили к школе.
И тут Андреас сказал:
