Попов
, ведущий научный сотрудник Астрономического института имени Штернберга, считает, что наблюдение за астероидами размером менее 100 м в рамках каких-то отдельных, не ставящих других научных задач, программ смысла не имеет, потому что глобальной опасности они не несут. Отдельная же программа по их обнаружению задолго до столкновения (и тем более по их уничтожению) потребует несоразмерных задаче трат. Технологии воздействия на крупные астероиды во многом уже разработаны благодаря исследованию тел Солнечной системы, их и надо развивать. А обнаружение и слежение нужно всегда вписывать в рамки научных программ. «В идеале, — говорит ученый, — данные по таким астероидам и кометам должны быть побочным продуктом работы научной системы. Я сторонник международного — чтобы не дублировать — мониторинга неба с научными целями. Такая система будет давать и данные по мелким астероидам».
Борис Шустов считает, что Лидии Рыхловой не следовало называть точную сумму, но просит подождать с критикой, пока не будет разработан подробный план планируемых приобретений. А для кооперации со странами, мониторящими космическое пространство, уверен Шустов, России стоит предложить им адекватную поддержку.
Схема
Схема падения астероида
У рака не остается выхода
Галина Костина
Многие противораковые средства бьют по одной цели, но опухоль хитро обходит перекрытый канал. Американские ученые российского происхождения создают уникальное лекарство против рака, бьющее сразу по трем целям. Помогают им российские институты инновационного развития
В начале 1990-х молекулярный биолог
АндрейГудков
был полон перспектив и идей, но российская биология стремительно их теряла. Поэтому Гудков уехал в США и работает там вот уже больше двадцати лет. Он известный ученый, старший вице-президент онкологического института имени Розвелла Парка в Баффало, автор более 200 научных работ. Много лет он занимается механизмами клеточной гибели и онкологией. В своей лаборатории Гудков собрал немало талантливых ученых, в основном из России. На родине он считал себя чистым теоретиком, а в США дозрел до создания продуктов на основе своих с коллегами идей. В 2003 году он организовал компанию Cleveland BioLabs с нехарактерным для стартапа пухлым портфелем разработок. Вместе с финансовым кризисом пришло понимание, что наиболее реальный путь развития — создание нескольких маленьких компаний с одним-двумя продуктами. Поскольку венчурных денег в США в кризис стало заметно меньше, часть компаний получила прописку в России, где деньги появились. Одна из них, «Инкурон», была создана Cleveland BioLabs совместно с «Биопроцесс кэпитал венчурс», одним из фондов Российской венчурной компании (РВК), для исследования двух лидерных молекул, которые могут положить начало новому классу лекарств от рака.
