— Что «но»? — спросил полковник. — Русская?!
— Вы с ума сошли — Хая-Рэйзел! — сказала мама.
— Так что — сто четыре года?..
— Смеетесь, — сказала мама, — всего семь лет на пенсии.
— Так в чем же дело? — недоумевал полковник.
— Фамилия! — сказала мама.
— Какая фамилия? — спросил полковник.
— Я не могу, — отрезала мама, — пусть они говорят.
Она кивнула в нашу сторону. Папа попереминался с ноги на ногу, почесал щеку, наконец, набрал воздуха и сказал:
— Шмок! Шмок у нее фамилия… Вас не смущает?
— Ничуть, — сказал полковник, — Шмок так Шмок! А в чем дело?
К счастью, полковник еще плохо знал еврейский язык, а переводить фамилию на русский мы на всякий случай не стали…
Мало ли…
Встреча была назначена в Летнем саду, у пруда. Мы сидели под дубом на скамейке и наблюдали. Молодожены гуляли. Сначала вокруг пруда, потом по центральным аллеям, затем свернули в боковую и скрылись. Мы ждали полковника, как и договорились, под дубом через час, по он не появился и через два и вообще не появился — молодожены исчезли из парка в неизвестном направлении…
Мы очень волновались, несколько дней полковник у нас не появлялся. Мы не знали, что и подумать. Наконец он пришел. Лицо его горело. Это был молодой лейтенант.
— Я женюсь, — радостно сказал он.
— Мы знаем, — ответили мы.
— Да нет, — сказал полковник, — я женюсь по-настоящему. Это чудо, наша Хая-Рэйзел.
— Что я вам говорила, — сказала мама, — это нераспустившийся цветок.
— А мехае, — пропел полковник.
Записывались они в районном загсе. Папа с мамой были свидетелями. Секретарь сначала поставила Мендельсона, а потом поздравила их от имени РСФСР и себя лично. После этого наш полковник заявил, что хочет перейти на фамилию жены.
Секретарша онемела.
Она отказывалась верить, что майор артиллерии, Бог войны — станет Шмоком.
Тем не менее, в окружении нашей семьи из загса вышли Шмок Хая-Рэйзел Рувимовна и Шмок Иван Христофорович.
Свадьба была малочисленной, но веселой.
Обнявшись за плечи, мы танцевали «Хава Нагилу», и фуражка нашего полковника взлетала высоко вверх…
…Утром папа пошел в ОВИР, относить военный билет.
— Ну, нашли? — спросил референт.
— Нашел, — сказал папа и протянул референту два билета…
Тут бы и кончился навсегда наш отъезд, но, слава Богу, референт накануне выпил. Он всегда выпивал накануне и привык, что у него двоится. Поэтому он принял оба билета за один и спрятал их в стол…
Мама была готова убить папу, но надо было ехать…
До самого отъезда мы дрожали при одной мысли, что референт вдруг протрезвеет и все обнаружит… Но он, видимо, так и не протрезвел. В аэропорту среди близких был наш полковник с молодой женой. Они плакали, будто на старинной еврейской свадьбе.
