— Извините, Павел Степанович, — перебила его Александра Николаевна, — но я узнала о случившемся только сегодня, незадолго до вашего звонка. Мне позвонил заместитель Глеба, Егоршин, и сказал, что тот в реанимации, но как все произошло толком не объяснил. А буквально через пять минут звоните вы и просите приехать. Вот!.. — пожала она, словно извиняясь, плечами. — Им было трудно меня найти, мы с мужем… нет, не в разводе, а как бы это сказать… Короче, я живу сейчас у подруги…
Удивительная вещь радость, невозможно предсказать когда она приходит. Казалось бы мелочь какая-то, всего одно слово или даже легкое замешательство, а ты уже на седьмом небе и отчаянно машешь крылышками. Черт меня побери, все не так плохо! — улыбнулся Ситников, совершенно позабыв о том привычно грустном, о чем только что думал, стоя у окна. Солидный человек, профессор, он с трудом сдержался, чтобы не взять Александру Николаевну за руку, а ведь после того случая и не мечтал, что с ним может произойти нечто подобное. Тогда, года три назад, увидел в новостях женское лицо и пропал, совсем пропал. С боем выбил отпуск за свой счет, полетел в Самару, под благовидным предлогом разыскал… Разочарование?.. Да нет, слабовато будет! Крах надежд?.. Скорее пустота! Чтобы избежать ее, жизнь приходится наполнять собой, своими мыслями и чувствами. Когда обнаруживается несовпадение ожиданий с реальностью, мир рушится и приходится, скрипя зубами, учиться заново жить. Трудно это, среди массы стилизаций и подделок найти оригинал.
Ситников, как если бы удивился, поднял брови:
— Вот, значит, как? — и тут же солгал: — Впрочем, это меня не касается…
Лгать родственникам профессору приходилось часто, а точнее приукрашивать положение дел и недоговаривать. Ложь эта была во спасение, само же спасение было в руках его команды, только приходило оно, несмотря на все усилия, далеко не всегда.
— Ваш телефон мне дал… как его?.. ну да, Егоршин, — продолжал Павел Степанович, перенося на диван пепельницу. — Как все произошло известно со слов секретарши вашего мужа. Она и вызвала скорую, и позвонила его коллегам, и даже сопровождала Глеба Аверьяновича… — я не перепутал имя? — до порога палаты интенсивной терапии…
Губы Александры Николаевны заметно дрогнули:
— Такая крупная, яркая блондинка?..
Доктор Ситников посмотрел на женщину так, словно она произнесла это на неизвестном ему языке:
— Что?.. Да!.. То есть, нет! Девушка, как девушка, похожа на шуструю мышку, но очень сообразительную. Все сделала быстро, а главное правильно. Если бы не она, неизвестно, что могло бы произойти. Хотя, честно говоря, теперь этого тоже никто не знает! — он невесело улыбнулся. — Ваш муж задержался на работе, к чему-то там готовился, я не запомнил к чему. Вызвал секретаршу и попросил сделать крепкий кофе. Она еще про себя отметила, что выглядит он очень устало, хотела ему сказать, но постеснялась. А когда выходила из кабинета, Дорофеев ее окликнул и задал весьма необычный и я бы сказал симптоматичный вопрос. Обратился к ней на «ты», чего раньше никогда себе не позволял, и спросил нет ли у нее конфликта с человечеством?
