Я достал из кармана халата флягу и сделал глоток коньяка. В тексте замелькали знакомые фамилии и еще одна, человека, о котором я никогда раньше не слышал. Пришлось вернуться назад и перечитать пассаж заново.
«В тот вечер, — писал дядя, — знакомый по заводу парень взял меня с собой к своему родственнику, ему надо было передать какие-то вещи. Время было позднее, мы зашли на минутку, но нас усадили за стол пить чай. В том доме я и встретил человека по имени Владимир Стырне, и встреча эта изменила всю мою жизнь. Среднего роста, с интеллигентным лицом и на редкость внимательными глазами, Владимир Андреевич мне сразу понравился. Только позже я узнал, что мой новый знакомый был одним из ведущих сотрудников контрразведки, проводившим вместе с Артузовым знаменитую операцию „Трест“ и лично допрашивавшим английского шпиона Сиднея Рейли. В те времена, о которых веду здесь речь, Стырне еще и преподавал в Центральной школе ОГПУ, куда я, с его благословения, скоро поступил. Но тогда у меня не возникло мысли, что со мной гоняет чаи человек, своими руками творивший историю страны. Простой и дружелюбный в обращении, он расспрашивал меня о жизни, о том, чем собираюсь заниматься и как смотрю на происходящие вокруг события. Интересовался семьей и входил во все подробности моего нехитрого рассказа, а когда узнал, что я приписал себе два года, долго смеялся и дружески хлопал по плечу. Говорил, обращаясь к моему сидевшему тут же за столом приятелю: какой смышленый у тебя в друзьях малец! Но мальцом, как выразился Стырне, я не был, всегда смотрелся старше своих лет. И волосы, несмотря на юношеский возраст, начали уже седеть, такая у нас в роду у мужиков особенность. Тогда Владимир Андреевич казался мне стариком, хотя ему вряд ли было много за тридцать. Ну а через неделю я уже сидел в его кабинете в районе Лубянской площади и писал заявление о зачислении в сотрудники Объединенного Государственного Политического Управления.
На первых порах, и это легко понять, ни к чему важному меня не допускали, а лишь присматривались к тому что и как я делаю и держали все больше на посылках. Стырне обещал взять в свой отдел, занимавшийся тогда западными спецслужбами, но пока суть да дело — в то время вводилось новое штатное расписание — я был направлен в распоряжение Агранова…»
Моя сжимавшая тетрадь рука дрогнула. С плоского, неприятного лица на меня глянули обведенные кругами усталости, напряженные глаза. Вот, оказывается, куда клонил мой друг виконт де Барбаро! Интересно, откуда он мог знать подробности карьеры старика? Разве что из сугубо закрытых архивов. Видно и впрямь без торгующего секретами родины Кузякина здесь не обошлось!
