- Все это весьма необычно, - отметил он. - Но в нашем деле все предусмотреть невозможно. С самого начала я понял, что мы совершили ошибку. Но, увы, теперь нужно соблюсти все обычные формальности. Вам придется немного потерпеть, сэр.
- Думаю, придется, - с сожалением произнес Энтони. - Сержант не очень-то компанейский парень, не так ли?
- О, он прекрасный человек, этот сержант Картер. Вы бы это легко поняли, если бы дали ему какое-нибудь поручение.
- Я это заметил, - сказал Энтони. - Кстати, инспектор, - добавил он. Не могли бы вы мне рассказать обо мне самом?
- Не понял, сэр?
- Неужели вы не видите, что я сгораю от любопытства? Кто такая эта Анна Розенберг и почему я убил ее?
- Вы обо всем прочитаете в утренних газетах, сэр.
- "А завтра, быть может, я буду отягощен вчерашними десятью тысячами лет", - процитировал Энтони. - Я в самом деле считаю, что вы, инспектор, обязаны удовлетворить мое совершенно законное любопытство. Отбросьте свою профессиональную сдержанность и расскажите мне все.
- Это невозможно, сэр.
- Мой дорогой инспектор, мне казалось, что мы стали друзьями?
- Ну хорошо, сэр. Анна Розенберг - немецкая еврейка, она жила на Хэмпстед-стрит. По каким-то необъяснимым причинам год от года она становилась все богаче и богаче.
- Со мной все наоборот, - прокомментировал Энтони. - По каким-то необъяснимым причинам я год от года становлюсь все беднее и беднее. Может быть, мне следовало бы жить на Хэмпстед-стрит. Я слышал, что Хэмпстед вдыхает в человека новые силы.
- Одно время, - продолжал Веррал, - она содержала магазинчик, где продавались подержанные вещи.
- Теперь все понятно, - снова прервал его Энтони. - Я помню, как мне пришлось после войны продавать свою парадную форму. Вся квартира была завалена красными штанами и золотыми позументами, все это можно было выгодно продать. Тут приехал толстяк в клетчатом костюме на "роллс-ройсе" с человеком, который нес сумку. За все он предложил только один фунт и десять пенсов. В конце концов, чтобы получить два фунта, я добавил еще охотничий костюм и цейсовские очки. По его знаку человек открыл сумку и бросил туда все вещи; толстяк вручил мне десятифунтовую бумажку и попросил разменять ее.
- Лет десять назад, - продолжал инспектор, - в Лондоне жили испанские политэмигранты, и среди них дон Фернандо Феррарес со своей молодой женой и ребенком. Они были очень бедны, и жена его болела. Анна Розенберг наведалась к ним и спросила, не хотят ли они чего продать. Дона Фернандо дома не было, и его жена решила расстаться с чудесной испанской шалью с изумительной вышивкой, это был один из подарков дона Фернандо, до того как они сбежали из Испании. Когда дон Фернандо вернулся и услышал, что шаль продана, он впал в ужасную ярость и пытался, но безуспешно, вернуть ее. Когда в конце концов ему удалось найти магазин Анны Розенберг, она сказала, что уже продала шаль какой-то женщине, имени которой она не помнит. Дон Фернандо потерял последнюю надежду. Через два месяца его закололи кинжалом на улице и он умер от ран. И именно с этого времени Анна Розенберг стала таинственным образом богатеть. За последующие десять лет ее пытались обокрасть по крайней мере раз восемь. Четыре попытки были неудачными, но в остальных взломщикам повезло, и среди украденных вещей оказалась та самая вышитая шаль.
