– Это должен быть мальчик с большой головой, способной вместить много мыслей, – говорит мать. – В ней должно быть место для всего, что он выучит.
– Выучит?
– Да, конечно, строить дома, делать горшки. – Девочка оживляется, ей любопытно. Мать улыбается, и девочка тоже. – Но прежде всего он должен научиться той силе, которую никто не видит, но которая все же распоряжается человеческой жизнью. Эта сила называется Бог, – говорит мать.
– Он разговаривает с нами? – Девочка со страхом озирается вокруг.
– Да, если мы слушаем.
Теперь девочка пугается всерьез: где он, как он говорит, когда он не виден, чего он хочет?
– Именно это изучает шаман и этому учит мальчика, – говорит мать. – Завтра они попытаются попросить у Бога дождя. Бог добр.
Но девочка слышит страх в голосе матери и догадывается, что она тоже боится неизвестной силы. Как ты выглядишь, Бог?
Мать чуть-чуть улыбается и тихо говорит:
– Если хочешь услышать Бога, лучше всего зажмуриться.
Девочка зажмуривается и там, во мраке, встречает глаза мальчика, карие и блестящие. И, сохранив этот взгляд в себе, она наконец засыпает.
На рассвете, в ясный час слов, она слышит, что мать и шаман разговаривают по ту сторону хижины. Они говорят о ней, и она лежит молча, затаив дыхание, натянутая как струна, чтобы не потерять ни единого слова.
– Что ты будешь делать с девочкой? – Голос шамана настойчив.
– Это трудно.
– Что трудно?
– Она странное дитя, мягкое и жесткое одновременно. Я не справляюсь с ней.
– Ты действительно не хочешь. Почему?
– Она для меня все, что я имею. Трудно осуждать свое собственное дитя за отчужденность и одиночество. – Голос матери так напряжен, что девочке становится больно.
– Но ты это уже сделала, – говорит шаман. – Ты осудила ее за отчужденность, когда начала учить. Она способна учиться?
– Да, хитра и разумна. – В голосе матери сейчас звучит гордость. – Она легко чувствует себя в обоих мирах, но она самая счастливая в стае. Я сама часто думаю, что вокруг нас не единый мир, несмотря ни на что. Мы, и ты и я, лишь беженцы на пограничье, мы нигде не дома. Я не хочу ей такой жизни.
– Но ты это уже сделала, – повторил он. – Обратного пути нет.
– Нет. – Голос матери стал острым как нож. – Для нее нет, я верю в это. Она может забыть то, что выучила. Она может стать дитем Белого Света.
– Умереть молодой…
– А что делать с длинной жизнью, если она такая одинокая, как моя?
Наступила долгая тишина. Девочка, слушавшая их, выдохнула. Но тут опять возник голос шамана:
