нам лажа еще предстоит,
как было, чувак, с адольфизмом,
поскольку - однопартеид.
А вот по последним тусовкам
наследники векапебе
все взносы и с Левки, и с Вовки,
и с нас прикарманят себе,
Но это ужасно нечестно
и не по-карлистски вдвойне,
поскольку весьма чеушескно
и хоннекелейно вполне.
В начальстве старья много в новых,
как было полей много в ней.
Не так тюбетейкоголовых
а русскоязвичных - верней.
Конечно я Кафку, не стану
цитировать, как тамада...
Уйду в прибалтийские страны,
назад не вернусь никогда,
1982-1990
Предчувствуя горечь гонений
на грани гражданской войны
от имени всех поколений
скажу я владельцам страны:
Затем, чтоб избегнуть событий,
что горе земле принесут,
прошу Вас - совсем уходите,
проигран с Историей Суд.
Наша нищая обитель
Вас до тучности вскормила...
Уходите, уходите
от ветрила, от кормила.
Вы жили всегда по закону,
что против ума и любви,
вождя поместив на икону,
штандарты измазав в крови.
Союзница вашему трону -
Великая белая Вошь,
и держит над вами корону
Всеобщая Красная Ложь.
Господа коммуноверцы,
вы не любите России,
вы ее убили в Сердце,
овладев в грязи насильно.
Вглядитесь в российские лица -
остатки от казней и войн...
Кто видит - молчит и боится.
Пусть кто-то, но только не он.
И нету от вас покаянья
ни в Москве, ни в убогой глуши
заглавное ваше деянье -
Чернобыль Российской Души.
Ваше долгое правленье
рушит души, рушит стены...
Только мерзость запустенья
входит в дом наш постепенно.
Чудовища Босха наивны...
Здесь вывернут мозг и нутро
во имя Истории Дивной,
сто раз измененной хитро.
И царь, не владеющий русским,
коряво и искренне врет,
и до смерти пьет без закуски
виновный в молчанье народ.
Не свидетель, но Святитель
станет времени знаменьем...
Уходите, уходите
по разбросанным каменьям.
1982-1988
Намедни старинный московский дурак,
который служил инженером,
судьбу мне свою рассказал просто таи --
хотел быть наглядным примером:
— Однажды пришло на работу письмо,
клеймящее лучшего друга,
и я поддержал па собранье клеймо,
как весь коллектив с перепуга.
Потом уличили и шпионстве жену —
хозяйку и верного друга.
И я подтвердил на допросе вину,
как весь коллектив с перепуга.
Я, может быть, и не остался один,
но снова нашелся подлюга.
И поднял я руку (вредитель мой сын!),
как весь коллектив с перепуга.
Потом на врагов был великий аврал,
и я выступал с убежденьем.
И понял, что руку всегда поднимал
весь мой коллектив с наслажденьем,
