Остин заступил ей дорогу и обнял ее одной рукой. Ее глаза за съехавшими с переносицы очками засияли от радости.
— Капитан, это вы?!
Она была теплой и податливой в его объятиях. И ему до смерти хотелось коснуться губами ее губ — хотелось склониться к ней и прямо здесь, на пристани, выразить свои чувства.
Но Остин взял себя в руки и, отстранившись от девушки, проговорил:
— У меня лодка в конце пристани. Как думаете, вы сможете добраться до нее без происшествий?
— Да.
Остин повернулся к лейтенанту.
— Проводите ее, Сьюард.
— Слушаюсь, сэр.
Эванджелина схватила капитана за руку:
— Подождите! Вы должны помочь этому человеку. Он был заключен в тюрьму.
Остин посмотрел на светловолосого мужчину. Высокий, полуодетый… Волосы свисают грязными прядями… И самоуверенный взгляд единственного глаза.
— В этой тюрьме содержат преступников. Почему он на свободе?
— Потому что я спасла его. Он англичанин. И он лорд.
Мужчина широко улыбнулся:
— Для американца я все равно преступник. Я лорд Рудольф Уиттингтон, сэр. — Он протянул Остину руку.
Но тот не пожал руку англичанина. Лорд Уиттингтон был в том списке, что хранился у него в каюте. Джордж Уиттингтон, кузен маркиза Блэндсмира.
Сьюард смотрел на англичанина, сжимая нож в руке.
Уиттингтон опустил руку и проговорил:
— Позволю себе заметить, что я смогу уговорить капитана английского фрегата взять меня на борт, если у вас нет для меня места.
— Ах нет, не нужно! — вмешалась Эванджелина. — Капитан Бейнбридж полностью под каблуком у Анны. Он в нее влюблен, бедняга. Он сделает все, что она прикажет.
— Анна — это та рыжая гарпия, которую мы встретили на берегу? — спросил Уиттингтон.
— Да. Она прибыла сюда, чтобы освободить своего пирата, Себастьяна. Я подумала, что вы и есть Себастьян, понимаете? Но даже если бы я тогда догадалась, что вы не он, я не оставила бы вас прикованным к стене, где вы подорвались бы на бомбах Анны. Так что вам нельзя на фрегат, там…
— Английский капитан мертв, — перебил Остин. — Я видел, как она его застрелила.
Эванджелина в изумлении раскрыла рот.
— Ах, бедняга… Он этого не заслужил.
Остин взял ее за подбородок и поднял ее лицо к свету.
— Что это у вас на щеках?
— Порох, должно быть.
— Проклятие!
— Да я, наверное, вся в порохе…
Остин внезапно увидел ее в своей каюте: он снимает с нее одежду и влажной губкой смывает следы пороха с ее тела.
— Она очень храбрая, моя спасительница, — заметил Уиттингтон, положил руку на плечо Эванджелины. — А это тот парень, что запер вас из-за участия в мятеже, дорогая?
