Харченко обернулся, лицо его нервно подергивалось в приступе злобы:
— Может, ты назовешь преступников, комбат?
— Я-то откуда знаю? Я же у вас в штабе за полночь сидел.
В это время из окопов выбрались красноармейцы во главе с лейтенантом. Они подошли к майору, и лейтенат коротко доложил:
— Обыскали все. В трех блиндажах, в окопах… везде смотрели… Не нашли ничего. Никаких следов, товарищ майор.
— Спрятали, понятное дело, — покивал Харченко. Вдруг вскинул голову, гаркнул, указав на штрафников, которых вызвал из строя, семь человек и среди них — Хорь и Воскобойников:
— Арестовать! И погрузить в машину!
Лейтенант оторопело заморгал глазами, потом спохватился, повернулся к солдатам:
— За мной! Арестовать этих!
Раздались короткие команды:
— Сдать оружие. Следуйте в машину… Сдать оружие. Следуйте в машину… Сдать оружие. Следуйте в машину…
Штрафники в сопровождении красноармейцев забрались в кузов. Водитель и лейтенант сели в кабину. Подошел Твердохлебов, взглянул на штрафников. Встретил их взгляды.
— Ништяк, комбат, прорвемся, — ухмыльнулся Хорь.
— Да уладится все, Василь Степаныч, — сказал Воскобойников. — Скоро вернемся.
Твердохлебов повернулся и пошел к «виллису», в который уже садились полковник Телятников и майор-особист Харченко.
— Они ни в чем не виноваты, — сказал Твердохлебов.
— Назовите виноватых, — ответил Харченко.
— В ограблении склада продовольствия ни один из бойцов моего батальона не участвовал, — твердо выговорил Твердохлебов.
— Значит, этих расстреляем, — спокойно улыбнулся Харченко. — И сообщим обо всем в особый отдел армии. Поехали! — приказал он шоферу.
— Ты вот что, Твердохлебов, — сказал полковник Телятников, когда зарокотал двигатель, — Прибудь в штаб в восемнадцать ноль-ноль.
— Есть прибыть в штаб в восемнадцать ноль-ноль, — вытянулся Твердохлебов.
«Виллис», выбрасывая из выхлопной трубы черные облака газа, резво покатил по полю. Полуторка с красноармейцами и арестованными штрафниками тронулась следом. Подняв руку, Твердохлебов помахал штрафникам…
Еще не скрылись машины, а строй поломался. Люди сбились в кучки, нервно размахивая руками.
— Че с ними будет-то?
— А ты дите малое, не догадываешься?
— Трибунал будет. И постреляют, как зайцев…
— Как это постреляют? Там только двое виноватые, а остальные…
— Послушайте, Семен Викторович, у вас какая статья?
— Пятьдесят восьмая. Пункт Б. Террор. Я готовил покушение на товарища Сталина.
— В самом деле?
— Что значит «в самом деле»? Вы в своем уме?
