Я вспомнил, как Аманда Бейтс принимала роды своих солдатиков. «Я скорее предохранитель…»
— Аманда… — начал я.
— Мэнди мне нравится. Славная зверюшка. Но если мы идем полным ходом на поле боя, я не хочу, чтобы мою жопу прикрывала сеть, ослабленная единственным звеном.
— Если тебя окружает рой машин-убийц — может быть…
— Да, это я много раз слышал. Нельзя доверять машинам. Луддиты обожают талдычить о компьютерных сбоях и о том, сколько нечаянных войн можно было бы предотвратить, если бы окончательное решение принадлежало человеку. Но вот что забавно, комиссар: никто не вспоминает о том, сколько войн было начато вполне намеренно именно по этой причине. Ты все пишешь свои открытки в вечность?
Я кивнул, даже не поморщившись про себя. Таков уж он есть.
— Ну так можешь к следующей приколоть эту беседу. Если от нее будет прок.
* * *
Представь себе, что ты в плену.
Приходится признать, сама напросилась. Ты ломала «железо» и рассеивала биозоли восемнадцать месяцев подряд; по любым меркам — достижение. Карьера реалиста-саботажника, как правило, долгой не бывает. Всех рано или поздно ловят.
Так было не всегда. Когда-то у тебя даже теплилась надежда тихо выйти на пенсию. Но потом из плейстоценовой эпохи вытянули упырей и — силы небесные! — поставили этим баланс сил с ног на голову. Эти суки всегда обходят тебя на десять шагов. Неудивительно; в конце концов, кровососы рождались для охоты на людей.
В одном старом учебнике по популяционной динамике, совсем древнем, чуть ли не XX века, есть одна запомнившаяся тебе строчка. В твоем ремесле эта фраза служит чем-то вроде мантры, можно даже сказать молитвы. «Хищник бежит за едой, — гласит она. — Жертва бежит от смерти». Вывод напрашивается следующий: обычно добыча ускользает от хищника за счет лучшей мотивации.
Может, это и было правдой, пока соревнования проходили по бегу. Но когда стратегия выживания включает в себя тактическое предвидение и трехслойное очковтирательство, деваться некуда. Вампиры неизменно выигрывают.
И теперь ты в плену, и хотя ловушку расставили упыри, на курок нажимали обыкновенные нормаль-человеки, предатели. Теперь ты уже шестой час висишь налепленной на стену безымянной и неведомой подземной тюрьмы, глядя, как те же люди забавляются с твоим парнем и со-заговорщиком. Забавляются по-особенному. В ход идут кусачки, раскаленная проволока и части тела, которые в норме не должны отделяться от туловища. Сейчас ты уже мечтаешь о том, чтобы твой любовник сдох, как те двое в камере, чьи ошметки разбросаны по полу. Но они не позволят ему умереть. Ведь им так весело.
