— Вот поэтому, — сказал Пуаро тоном, в котором само собой подразумевалось, что все сказанное было правдой, — поэтому вы можете спокойно рассказать мне все, как это случилось.
Она отняла руки от лица и сказала:
— Все было совсем не так, как вы предполагаете.
И снова Пуаро наклонился вперед, снова дотронулся до ее колена.
— Вы меня не поняли, вы совершенно не поняли меня, — сказал он. — Я очень хорошо знаю, что его застрелили не вы. Это сделал майор Деспард. Но вы этому были причиной.
— Не знаю. Не знаю. Возможно, что это и так. Но все это было слишком ужасно. Меня преследует какой-то рок судьбы.
— Ах, как это все верно! — воскликнул Пуаро. — Как часто приходится наблюдать подобное! Есть на свете такие женщины. Куда бы они ни поехали, несчастья следуют за ними по пятам. Но это не их вина, все происходит независимо от них самих.
Миссис Лаксмор вздохнула с облегчением.
— Вы понимаете. Я вижу, вы все хорошо понимаете. Случилось это так неожиданно.
— Вы вместе отправились в глубь материка, так ведь?
— Да. Мой муж писал книгу о редкостных растениях. Майор Деспард был представлен нам, как человек, хорошо знавший местные условия и способный организовать необходимую экспедицию. Моему мужу он очень понравился. Мы тронулись в путь.
Наступило молчание. Пуаро не прерывал его минуты полторы, а потом сказал тихо, будто разговаривая сам с собой.
— Да, это можно себе представить Река, тропическая ночь, стрекот насекомых, сильный волевой мужчина, красивая женщина…
Миссис Лаксмор вздохнула.
— Мой муж, конечно, был намного старше меня. Я вышла за него замуж совсем еще ребенком, и лишь потом поняла, что я сделала…
Пуаро с печальным видом покачал головой.
— Знаю. Знаю. Это случается так часто!
— Никто из нас не осознавал, что именно происходит, продолжала миссис Лаксмор. — Джон Деспард никогда ничего мне не говорил. Он человек чести.
— Но женщины сами все чувствуют, — подсказал Пуаро.
— Вы совершенно правы… Да, женщины все понимают… Но я не показывала ему этого. До самого конца мы оставались друг для друга майором Деспардом и миссис Лаксмор. И оба были полны решимости доиграть эту игру.
Она замолчала, вспомнив с восхищением о благородном поведении майора.
— Правильно, — тихо сказал Пуаро. — Каждый должен сыграть свою партию в крикет. Как прекрасно сказал один из ваших поэтов: «Я не мог бы любить тебя, дорогая, так сильно, если бы не любил еще больше крикет».
— «Честь», — поправила его миссис Лаксмор, слегка нахмурившись.
