— Гражданин лейтенант, я пять раз прочитал текст, прежде чем отдал приказ.
— Я не о том. Поглядите на него вблизи: кое-где на буквах видны следы песка, которым посыпали адресованное вам послание. Если бы приказ был написан хотя бы вчера и его везли даже не обязательно из Парижа, хотя бы из ближайшей деревни, песчинок бы уже не было. Стало быть, текст написан сегодня утром и сразу передан вам. То, что приказ фальшивый, подтверждает и печать.
— Но она выглядит совсем как настоящая!
— Ключевое слово здесь «как». Если вы присмотритесь, линии этой печати чуть толще, чем должны быть.
— Да?
— Можете сравнить. Обычная министерская печать гравируется на металле, а эта, хоть и мастерски вырезана, но из менее твердого материала, на котором нельзя достичь подобной тонкости линий.
— Но подпись!
— Если хотите, мой друг Рейнар нарисует вам на этом месте еще штук двадцать неотличимых подписей. Это фальшивка, месье.
Мэр выглядел окончательно и бесповоротно обескураженным.
— Кто же осмелился так глупо пошутить? Этот офицер…
— Кстати, как он выглядел?
— Высокий, статный, рыжеволосый, усы, бакенбарды, полицейский мундир.
— Ну да, конечно, рыжие усы и бакенбарды всегда притягивают к себе внимание. Скажите, пожалуйста, наши друзья, брат с сестрой, еще не проснулись?
— Что вы! Они отбыли из Бреста еще на рассвете.
— Понятно. Тогда я рекомендую вам проверить, не пропал ли этой ночью у какого-нибудь полицейского офицера мундир.
* * *
Выехать из города удалось лишь во втором часу пополудни. Ошеломленный моим разоблачением неведомых преступников, мэр отправился в ратушу и собрал двухчасовое совещание народных представителей, чтобы подписать наше освобождение из-под домашнего ареста. Кажется, он так до конца и не поверил моим словам и старался возложить ответственность равномерно на все имеющиеся в округе плечи. Лишь сообщение некоего полицейского чина о том, что смазливая вертихвостка, с которой он познакомился вечером, нагло сперла казенный мундир, положило конец его сомнениям.
И вот наконец мы смогли расстаться с навязчивым гостеприимством Бреста и отправиться в столицу. Правда, до этого нам пришлось снова встретиться с генералом Орном, настоятельно желавшим дать нам в сопровождение десяток местных драгун. Мне с трудом удалось отклонить этот щедрый жест, убедив начальника гарнизона, что отряд движется медленнее, нежели трое всадников, что он слишком малая сила для серьезного боя, зато слишком крупная цель и хорошая приманка для тех, кто задумал недоброе. Генерал вынужденно согласился, но, как мне показалось, его глодала мысль, что в какой-то момент мы просто исчезнем из-под носа собственного эскорта, не сказав на прощание «оревуар». И хорошо, если просто исчезнем. Пущенные Лисом слухи, проворно слетая с языка офицеров гарнизона, стремительно обрастали живописными подробностями. Хотя, на мой взгляд, к совершенству не прибавить.
