— Чьих наших?
— Вас и господина Сержа Рейнара д’Орбиньяка приказано содержать три дня под домашним арестом, не чиня каких-либо притеснений.
— Что за бред?
— Лис, ты что-нибудь понимаешь?
— Какой заботливый министр. Знает, что у нас шила в заднице не утаишь, так он решил предоставить нам три дня оплачиваемого мэрией отпуска в такой навязчивой форме… Кстати, почему только нам? Где достойный пера, божьей милостью, художественный кораблестроитель?
— Откуда мне знать? Я из номера так и не выходил.
— Ну так узнай, а то он мне очень нужен.
— Зачем?
— Ну, понимаешь, Капитан, это ж я вчера еще был до омерзения благородным британским джентльменом, а сегодня я опять меркантильный гасконец. И меня так гнетет, что я оставил без присмотра английскую казну, шо я еле встал с кровати, причем с головной болью.
— Вероятно, ты просто вчера перебрал.
— Тоже мне доктор выискался.
— Художник-то тебе зачем?
— Как зачем? Нарисовать карту.
— В каком смысле карту?
— Ну не даму пик, конечно! — Лис взвыл. — Уж Германн близится, а полночи все нет. Понимаешь, я тут вчера одному энтузиасту рассказывал, как мы утопили фрегат с английской казной…
— Постой, она ведь была на суше!
— Это было в другой раз! Короче, я получил сотню золотых за карту. Понятно, это лишь задаток, и я, как честный человек, обязан предоставить ее заказчику. Желательно, чтобы она представляла хоть какую-то ценность. Например, художественную. Слушай, Капитан! Если что, ты ж у нас тоже карты рисовать умеешь?
Я вдруг замер от неожиданной мысли.
— Лис, ты гений!
— Да не, посредственная в общем-то афера, можно было и круче. За три дня я точно шо-нибудь придумаю.
— Я не о том! Погоди, сейчас надо с мэром пообщаться.
— Достопочтенный господин мэр, во-первых, я хочу знать, какой именно министр приказал вам арестовать адъютанта командующего армией, выполняющего свой прямой долг?
— Как это какой? Министр полиции.
— Замечательно. Мог бы я посмотреть приказ?
Толстяк в трехцветном шарфе раскрыл сафьяновую папку и протянул мне лист. Я поднес его к свету и начал внимательно изучать текст, почерк и линии печати.
— Господин мэр, у меня для вас неприятные новости.
— В чем дело? — всполошился собеседник.
— Во-первых, как вы сами видите, лист не согнут, в то время как адъютанты, уж поверьте, я знаю, возят пакеты, а не папки с документами. Так удобнее. А лист в пакете складывается пополам. Кроме того, пакет, как вы, несомненно, знаете, опечатывается сургучной печатью, чего в данном случае нет. Во-вторых, поглядите внимательно на текст письма.
