После того как Зайка перешла к гувернанткам, а няня перешла жить вниз, я остался в детской один. И так как теперь там для одного было места «больше, чем достаточно», то из разных углов перенесли в детскую разные чемоданы и сундуки, вследствие чего для стола, на котором я мог бы писать, места не оказалось.
Я об этом сказал дворецкому; тот, ввиду того, что комната мне была назначена самим отцом, доложил ему, но отец даже не пришел взглянуть, а сказал:
— Глупости, какой ему еще письменный стол! Министерские, что ли, бумаги будет писать? Может писать на простом.
И я стал пропащий человек. Решение вопроса, на чем готовить уроки, стало роковым.
С самими уроками дело наладилось. В часы, когда приходил учитель, брат Саша был в министерстве на службе, и я занимался с учителем в его комнате. Но где готовить заданное? Иду с книгами, тетрадями, карандашами, перьями и чернилами в столовую и принимаюсь за работу.
— Помилуйте, тут нельзя, — говорит дворецкий, — сейчас накрывать начнут.
— Да где же мне писать?
— У вас, сударь, на то своя комната.
— Да там стола нет.
— Этого я не могу знать, я папеньке докладывал. Не приказали.
Продолжаю писать.
— Извольте очистить место, а не то папеньке доложу.
Собираю свои вещи и перебираюсь в одну из гостиных. Слава Богу, она пуста! Раскладываюсь и сажусь писать.
— Ты никак совсем с ума сошел, — набрасывается проходящая Ехида. — Вот и пятно на столе сделал. Этакая неряха!
— Это не я сделал, это ракушка в самом мраморе. Вы бы прежде посмотрели.
— Как ты смеешь мне делать замечания?
— Я…
— Молчать! Пошел вон…
— Мне нужно готовить уроки.
— Еще смеешь возражать!
— У меня стола…
— Ну я пойду жаловаться отцу, он с тобой справится.
Я готов Ехиду убить, поспешно собираю вещи и, стараясь не плакать, удаляюсь. Куда? Да туда, откуда снова выгонят. Уроки, конечно, не приготовлены.
— Вам-с не угодно заниматься, — говорит учитель. — Прекрасно-с! Так и запишем. Что же? Могу и не ходить. Деньги напрасно от ваших родителей брать не в моих принципах…
— У меня нет стола…
— Постыдитесь, хоть бы не лгали. Столов тут на целый полк хватит, а у вас нет стола!
И слоняешься из комнаты в комнату, и опять неприятности с учителем и со старшими. Я брожу по дому днем, пытаясь угадать, откуда может прийти опасность; по ночам я плачу. Больше всего меня возмущает несправедливость. Это не моя вина, что я ничего не знаю, не моя вина, что у меня нет письменного стола, за которым я мог бы работать. Виноваты в этом те, которые теперь мучают меня, мучают меня всеми доступными им способами. Глупые, подлые люди, и я всех ненавижу, кроме няни и Зайки.
