Разрешить покинуть экспедицию столь заметному человеку, как аббат Мартин, было нельзя. Пытаясь теснее связать его с крестовым походом, Капуано утвердил его в роли духовного наставника немецких крестоносцев и благословил аббата оставаться среди солдат, постоянно удерживая их от пролития христианской крови. Мартин был опечален этим отказом — но, как замечает Гунтер, заставил себя следовать обету и выполнять новое поручение:
Как стенал Мартин, когда не получил разрешения на отъезд,
Кто может представить себе, кто поверит моим описаниям?
Он стоит в нерешительности. Человек благочестивый, стоит он
с разбитым сердцем.
Грудь его стеснена от боли, и он не желает продолжать поход.
Будучи вынужден, он опасается за себя и своих товарищей.
Он боится за себя и свой народ, чтобы не участвовать в делах
нечестивых.
Но покоряется и страдает, чтобы исполнить свой обет.
Он обещает продолжить.
Едва ли это лучший образ действий, но его сердце больше не здесь.[274]
А в Заре среди крестоносцев, устроившихся на зиму, возникли проблемы. В случае успешной осады среди победителей часто случались конфликты. Как правило, они отражали долгое трение между группами представителей из различных регионов. Так современные футбольные фанаты сбиваются в группы для того, чтобы противостоять аналогичным группировкам из других городов. Но возникшие в Заре проблемы были другого рода. Спустя лишь три дня после покорения города вспыхнула яростная драка между венецианцами и теми, кого Робер де Клари называет «меньшими» французами. Причиной была не какая-то старая вражда, а скорее пререкания из-за дележа трофеев — наследие споров о плате за доставку по морю и относительная бедность французов.
Стоимость морского проезда нанесла серьезный ущерб кошелькам большинства рядовых крестоносцев. Более того, как мы уже видели, нобли попытались потребовать с них дополнительной оплаты, чтобы покрыть недостаток денег из-за нехватки прибывших в Венецию людей. Для простых солдат разграбление города предоставляло редкую возможность добыть денег и вернуть уже потраченные крупные суммы.
То, что Зара была христианским городом, глубоко заботило часть крестоносцев — но к концу ноября город был покорен, было ли то справедливо или нет. Но противостоявшая партия (в данном случае — венецианцы) пыталась присвоить себе всю столь необходимую добычу. А поскольку ее и так считали богатой и жадной, люди решили постоять за свои трофеи.
Ранним вечером 27 ноября между французами и венецианцами разгорелся спор. Конфликт скоро охватил весь город. Начавшись как небольшая перебранка, он перерос в настоящую войну. Бойцы схватились за оружие, на улицах раздался звон мечей, хлопки арбалетов, крики раненых и умирающих. Столкнувшись с нарушением порядка, лидеры похода вынуждены были вмешаться в происходящее. Балдуин и Людовик облачились в полные доспехи и ринулись в схватку, пытаясь прекратить ее. Но беспорядок был таким ужасающим, что, словно лесной пожар, потушенный на одном участке, он снова вспыхивал на другом. Схватки продолжались всю ночь, пока солдаты в конце концов не утомились. Лишь тогда все начало успокаиваться.
