Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века | страница 24

В начале XIX в. Московский университет переживал период обновления, резкой перестройки своей административной структуры, системы преподавания. Оживилась его научная деятельность. Университет объединил вокруг себя ученых в нескольких научных обществах, объявлял конкурсные задачи, публиковал собственные исследования и переводы иностранных трудов. Изменилась и общественная роль университета: благодаря публичным лекциям, которые открылись с 1803 г., сюда стекались различные слои московского общества, тянувшиеся к знаниям, увлеченные новейшими философскими учениями. При университете работал музей натуральной истории, ставший после щедрых пожертвований одной из крупнейших научных коллекций Москвы, доступной для людей всех чинов и званий. Для широкой публики университет был местом, где выпускались ее любимые журналы. Количество периодики, выходившей в университетской типографии в 1803–1807 гг., значительно выросло по сравнению с концом XVIII в., здесь впервые появилось несколько специализированных научных изданий. О Московском университете заговорили за границей, ставя его в один ряд со знаменитыми университетами Европы и предсказывая ему блестящее будущее[6].

Этому замечательному взлету предшествовал трудный в университетской истории период, охватывавший последнее десятилетие XVIII в., конец правления Екатерины II и царствование Павла I. К январю 1803 г., времени начала преобразований, в университете насчитывалось 64 студента[7]. Университетское образование не было распространено среди дворянства, предпочитавшего военную службу: для них открывалась дорога в кадетские корпуса и подобные им учебные заведения. С другой стороны, дети священников, мещан и купцов, желавшие получить образование, как правило, поступали в духовные семинарии. Правда, большой популярностью в Москве пользовалась гимназия при университете, дававшая многим разночинцам и детям небогатых дворян начальное образование, необходимое для будущих служебных занятий. В университетской гимназии к началу XIX века обучалось более тысячи учеников, однако дальше, в университет, переходили единицы, и хотя уровень знаний, необходимых для поступления в университет, был невысок, даже это не способствовало притоку студентов.

Университет, стоявший тогда особняком в общественной жизни Москвы, не всегда мог привлечь к себе внимание яркими личностями преподавателей или глубоким содержанием лекций. Как раз такой период оскудения университета мы наблюдаем с начала 1790-х гг. Уже прошло время Дружеского ученого общества, сложившегося в университете в 1782 г. вокруг профессора И. Шварца, при поддержке М. М. Хераскова и Н. И. Новикова, которое притягивало молодое поколение московского дворянства новизной философско-мистических идей, возвышенной атмосферой нравственного поиска и заслужило смелостью своих педагогических и филантропических проектов неприязнь правительства. С разгромом кружка Новикова университет вступил в полосу обскурантизма — неизбежного состояния в эпоху общественного страха перед событиями Великой французской революции. Императрицей и ее ближайшим окружением владела мысль о том, какой опасностью для существующего строя может быть свободное развитие наук, которое они теперь старались всеми силами ограничить, поставить под свой контроль. Искоренить «злоупотребления ума» европейских философов, которые, как полагали, ложными теориями развращали народ и ввергали страну в пучину революции, призвано было новое направление университетского преподавания. Как теперь формулировали, просвещение человека состоит в науках, «касающихся особенно до его сердца и нравственности, а не до разума и остроты»