. Университет «одушевляется, вообще, некоторым, так сказать, практическим духом, который все, касающееся до наук, склоняет ко всеобщей пользе и выгоде; те бесполезные спекуляции, которые ни к чему другому не служат, как только к замешательству и отягощению головы, совершенно изгнаны из училищ наших»
[9].
Эти настроения, распространившиеся в последние годы екатерининского царствования, еще больше усилились после вступления на престол Павла I. Директором Московского университета был назначен возвращенный из ссылки И. П. Тургенев, член кружка Новикова, принесший с собой дух московских мартинистов конца 80-х гг. Воспитание в университете и, особенно, в благородном пансионе приобрело однобокий нравственно-религиозный характер, естественно-научные, исторические и политические предметы преподавались мало. Правда, И. П. Тургенев, по отзывам современников человек добрый, честный и справедливый, поощрял литературные занятия воспитанников, хлопотал о средствах для посылки наиболее талантливых продолжать обучение за границей, где тесные связи сближали директора с Геттингенским университетом. Именно благодаря хлопотам Тургенева в Геттингене уже в первые годы александровского царствования образовалась корпорация русских студентов, которой покровительствовал знаменитый историк А. Л. Шлецер и откуда вышла впоследствии целая плеяда замечательных общественных деятелей России[10]. Однако директор не мог преодолеть одного из наиболее существенных недостатков университета — слабости его материальной базы и нехватки квалифицированных профессоров. В январе 1803 г., по сведениям семидневных рапортов, в университете на трех факультетах — философском, юридическом и медицинском — было 9 ординарных профессоров (т. е. тех, которые занимали университетскую кафедру) и 4 экстраординарных, причем если сравнить их с упомянутым выше числом студентов, то получится, что на одного профессора приходилось по пять студентов. Университету недоставало учебников, он не мог приобрести учебных пособий, оборудования для физической и химической лабораторий, астрономических наблюдений, занятий медициной. Ограничения на ввоз книг, введенные Павлом I, не позволяли закупать новые европейские издания, также не хватало средств и на выпуск собственных книг, а типография не давала стабильного дохода и отдавалась на откуп. Все это проистекало из отсутствия у правительства Павла I малейшего желания поощрять университетское образование, как не приносящее, в его понимании, непосредственных выгод государству. Поэтому возникали проекты «военизировать» обучение в университете, а благородный пансион превратить в кадетский корпус. Эти идеи исходили от куратора университета П. И. Голенищева-Кутузова и вызывали даже у благонамеренного Тургенева крайне отрицательную реакцию
