«В общем, сварили мы плов высшего класса, сели наверху, в комфорте, на коврах, в тенечке, как паши какие-нибудь, стали хавать. Я Кабалова поставил, чтоб сторожил, а на него расслабуха нашла, пловчику захотелось. Он автоматик бросил — и за ложку. И хоть бы одна падла автомат зарядила! Устроились, как на курорте. Никто и не слышал, как он по лестнице забрался. Парень лет семнадцати, глаза горят — чистый дух. Его в разведку послали, а он на нас напоролся. Не ожидал, видать, молодой, автомат не зарядил. Среди духов тоже дураки встречаются вроде нас. Если бы не это, десять трупов для Союза были обеспечены, а может, и больше. Я его сразу увидел. „Стой“, — кричу, а он — рыбкой в кусты. Может, я его вдогонку поцарапал немного».
— Это все бабка-душманка, попалась бы она мне! — злобно сказал Шафаров. — Навела духов, пока мы с пловом возились.
— Сейчас товарищ лейтенант с броней поговорит, они им пошлют подарочек. — Джахис подмигнул Пыряеву. — Правильно, товарищ лейтенант?
— Правильно, правильно, — пробурчал Пыряев. — Если хоть одна сволочь проболтается, что в кишлак ходили, замордую, и чтоб с поста больше ни ногой!
— Так точно! — сказал Джахис. — Пока оборудовать посты душманскими тряпочками и устроить «тихий час» в честь удачного возвращения.
Начался обстрел кишлака. Сначала били из минометов, потом прилетели «вертушки» и стали методично долбить дом за домом.
«Какая все-таки дурость! — думал Митя, закладывая камнями края ковра, пущенного на крышу. — Если бы старуха на нас духов не навела, так и кишлак бы остался цел. Сидела бы тихо-мирно, рис перебирала».
Вскоре бомбежка кончилась, и Пыряев ушел на свой пост. Кабалов взял термос и двинул на броню за водой. Геру оставили сторожить снаружи, а Мите было разрешено залезть внутрь и немного поспать. Внутри стало довольно уютно: под ковровой крышей Горов повесил фонарь, а на каменных уступах стен расставил найденные в доме открытки с видами Карачи.
Поспать Мите удалось недолго. Через час его растолкал вернувшийся с брони Кабалов и приказал убираться, а впредь знать свое место. Митя понял, что им с Герой придется несладко: Кабалов сорвет на них свою обиду.
Маляев, пока они спали, доделал стенку и теперь сидел около бойницы, поставив автомат между ног, и тупо смотрел перед собой. Митя подошел к нему и сел рядом.
— Не спи, замерзнешь.
— Не замерзну, — мрачно сказал Гера. — Остое…ло все!
— Да брось ты! Другие после карантина целый год в Афгане пашут, а нам только полгода отмучиться. Не распускай нюни.
