Вечером они как две капли воды походили на наряд, у которого принимали дежурство: Мельник еле передвигал ноги, Вовка поранился ножом, когда открывал консервы, и от попавшей грязи руку разнесло, Маляев спал на ходу, он двигался с закрытыми глазами, раскачиваясь, словно пьяный.
Когда Митю о чем-нибудь спрашивали, он долго смотрел на спрашивающего, ловя ускользающий смысл, а потом отвечал медленно, растягивая слова, будто хотел услышать их со стороны. Кадчиков выглядел лучше всех, похоже, он выспался в каком-нибудь закутке, пока готовился ужин.
Впятером они сделали работы за пятнадцать человек, и после ужина Фергана милостиво разрешил им сходить в кино. Желающих не нашлось, и тогда им было приказано привести себя и форму «в надлежащий вид». Дожидаясь отбоя, они уснули на табуретках с неподшитыми «хэбэшками» на руках.
После майских праздников началась подготовка к рейду. Ездили на стрельбище пристреливать оружие. Молодые сержанты после стрельбы были слегка оглушены: в ушах звенело, и свой собственный голос казался чужим и далеким. Стреляли они плохо, за что получили от командира взвода лейтенанта Пыряева шестикилометровый марш-бросок по горам. Старики бежали, материли лейтенанта по-черному и прикрикивали на молодых, чтобы те не отставали. Молодые задыхались и хрипели (в учебке они бегали не больше трех километров, и те — срезали петлю и курили в кустах, пока прибегут остальные).
Митя поглядывал на Вовку. Тот дышал тяжело, прерывисто, лицо покрылось пятнами, он часто спотыкался, казалось, вот-вот упадет и не встанет. «Удивительно, как он еще держится с его жирком». Митя закинул Вовкину руку на плечо и потянул за собой.
Прибежали в темных от нота гимнастерках, еле передвигая ноги, но вовремя уложились, и Пыряев разрешил отдыхать до обеда, сказал, что завтра они получат боеприпасы и продукты на рейд, а сегодня — чистить оружие и постирать внутреннюю палатку-бельник.
После обеда старики занялись стиркой пропитавшегося пылью и потом «хэбэ», а им, молодым, было приказано снять посеревший и выцветший бельник и пойти к ручью пошоркать его.
Пока Вовка, Кадчиков, Мельник и Маляев пытались содрать бельник с досок и гвоздей, Митя взял котелок с супом, кусок белого хлеба и зашагал в парк.
На следующий день после приезда он получил постоянное поручение — носить еду Кольке Широкову, водиле, охранявшему бронетранспортеры в парке. Коля поссорился чуть ли не со всем взводом, потому что не мог терпеть издевательства над молодыми и однажды даже чуть не подрался с Ферганой из-за Маляева, после чего вынужден был перебраться в бронетранспортер вместе с постелью якобы для того, как объяснили лейтенанту, чтобы не свинтили какую-нибудь деталь с «бэтээров» (и действительно свинчивали).
